В преддверии сегодняшнего (прямо сказать, очередного) церемониального ужина к Клэр повешу свой старый ФБ текст о моих первых впечатлениях от этих мистических трапез в мантиях.
Сегодня на ужине, правда, будут и Гриффиндор, и Слизерин, и студенты, и аспиранты, в отличие от описанного в тексте ниже.
Black Gown
Society
В нескучной суете новой повседневности я
как-то совсем забыла об одном приглашении, полученном больше месяца назад. На
прошлой неделе Л. напомнил:
– В эту пятницу мы приглашены.
– Приглашены?.. Куда?
– На банкет Блайта. Академический ужин в
Клэр колледже. Начало в 7.45.
Ну да, точно – так и есть: совсем вылетело
из головы. Торжество в честь одного из наиболее прославленных Мастеров Клэр,
Сэмюэла Блайта, вице-президента Кембриджского университета, покровителя,
благотворителя и мецената. Рубеж 17-18 веков, Ньютон…
– Там
будут все академики Клэр. Традиционный предрождественский ужин, закрывающий
учебный сезон.
– А
студенты и аспиранты?
– Нет,
только академики с гостями, которых они пригласили.
– В
мантиях?
Л.
– как всегда с легкой иронией:
– Академики
– да, в них. Куда же без старомодной замшелой обрядовости.
Вечер
пятницы и последний день осени выдался сухим и холодным: таксист довез нас до
Церкви Св. Марии, а от нее мы тихо пошли пешком до Клэр.
Интересная вещь: центр
Кембриджа вечером только слегка подсвечивается, и, хотя было только начало
восьмого, людей в Старом городе попадалось немного – несколько студентов на
велосипедах да маленькие разрозненные группы туристов. Мы открыли ограду и
вошли на территорию колледжа – все те же шахматные лужайки, сказочный Clare's Old Court с готическими башенками: часы
на одной из них показывали половину восьмого. 
Обогнули лужайку и подошли к двери: из нее лился
поток света. В первый момент ничего нельзя было разобрать в мешанине ярких
красок и приветственных восклицаний. Через минуту глаза уже привыкли, и я,
наконец, смогла разглядеть небольшой зал с камином, посередине – дубовый
стол с инкрустацией, на стенах – старинные портреты, на которых все больше
мужчины с серьезными и участливыми лицами, в париках и камзолах (Рейнольдс?
Гейнсборо? нет, наверное, раньше). И толпа людей – люди как люди, зрелые и
молодые, бородатые и лысые, кудрявые и в очках, все они были в мантиях. Мантии
черные (как у Л.), мантии синие с красными полосами (это означает, что
обладатель – выпускник Оксбриджа), наконец, алые мантии – только у двух очень
пожилых академиков (Л. объяснил, что это самые почтенные научные мужи с
бесконечным послужным списком); мантии на ученых дамах затейливо драпированы.
Все пьют шампанское и разговаривают: под непринужденное академическое жужжание
я разглядываю портреты («Вот так начнешь разглядывать семейные портреты и
уверуешь в переселение душ», да-да) – преподобный Джон Мур, епископ Или, Уильям
Уистон, преемник Исаака Ньютона…
Звонит
гонг.
Академиков
и гостей приглашают в Главный Холл Клэр – огромный темный зал с дубовыми
панелями. Снова портреты – леди Элизабет де Клер, основательницы колледжа, Хью
Латимера, выпускника Клэр, прославленного «Оксфордского мученика», сожженного в
Оксфорде в октябре 1555 г. – и других, их много, из разных эпох.
Нынешний
Мастер Клэр провозглашает Benedictus Benedicat, и сразу же
начинает звучать музыка – кембриджский хор исполняет the College Grace, молитву
перед трапезой, их переливистый канон звучит ясно и сильно, и думается – ну
какая теперь моет быть еда. Они умолкают, все рассаживаются по местам, и дальше
начинается сам обед – прихотливый, этикетный, междурядье вилок, ножей,
щипчиков, тарелочек, тарелок, салфеток, бокалов, фужеров. Не запутаться бы.
Интереснее
по-прежнему не есть, а наблюдать – смотреть и слушать. Когда еще услышишь в
одном месте физиков-теоретиков, математиков, историков, политологов, синологов,
теологов – и все говорят, растолковывают, поясняют; Ареопаг вкушающий и
питающий: второе несомненно важнее.
Обед
заканчивается ударом в медный гонг, и все людское собрание вмиг серьезнеет и
умолкает: снова поет хор – на этот раз Бенджамина Бриттена, и мантии, и свечи,
и серебро на столе – все кажется нереальным, как длинный затейливый сон, в котором любая отчетливая
деталь – фантасмагория.
Потом мы
поднимаемся в библиотеку – уже поздно, в соседнем зале растоплен камин, люди
смешиваются с книгами (Учение о небесных светилах и Откуда Земля пошла быть, Lipsia,
1689), карты Меркатора, пора домой, нет, еще немного, вот эту полку посмотрю,
там Боэций, нет, правда пора уже, да, да, иду-иду.
…Кто-то
оставил ключи в воротах, и Л. ищет хранителя, чтобы запереть их. Я жду его –
стою во внутреннем дворике около шахматной лужайки и смотрю на луну.
Пора домой.
No comments :
Post a Comment