Немного соцсетевого безумия в последний январский день

*задумчивое*

А все-таки количество экспертов по хеджированию рисков, которые только вчера описывали pro et contra санобработки по методу Спасокукоцкого-Кочергина, а позавчера — отличия сфумато у художников раннего чинквеченто от мастеров позднего (его же), впечатляет и мотивирует наносить добро.

Интегралы они тоже брали первыми в очереди, клянусь своей треуголкой.

***

Когда у вашей любимой рубрики «ебани меня о скалы, море» внезапно кончается запал, на помощь приходит Человек-Руководитель, Который Одобрил Все и Готов Выслать Аванс*.

Академик крониклз (и немного нервно)

Как сообщают сводки с академических полей, пресловутому™ Лестерскому университету оказалось мало выкинуть «Беовульфа» и «Кентерберийские рассказы» из учебной программы спецкурса по классической литературе и заменить их модулями по цветущей гендерной сложности*; теперь в планах университета убрать к чортовой матери всю фундаментальную математику, потому что: 1) денег нет, нет денег, 2) а чо они. 

Как выяснилось, высокодуховный лестерский ректорат уже однажды попытался проделать подобное с преподаванием математики в далеком уже 2016 году, но тогда курс удалось отбить, а что будет сейчас — покажет самое ближайшее время. Вот ссылка на твит Тима (Тимоти) Гауэрса, медалиста Филдсовской премии и Fellow кембриджского Тринити и там же по ссылке петиция, а вот ветка на реддите по теме.

Reading this piece, I’ve finally figured out what exactly is wrong with the common (and relatively new) Internet trope “I [did something] so you don’t have to.” “Doing something” on behalf of “us, common people” based on the premise that this is *the one and only* way to deliver a certain issue is a dead giveaway: “Me being smart, and intelligent, and humble is my burden and also my duty to put you in your place, dumb peasants. Oh and, of course, I feel bad for you.” 

Anticipating your remark “stop projecting and look at the bright side of it: the guy is just trying to share his opinion like everybody else, and he has every right to do so,” I’d say: of course. Of course he can, no doubt about that. But what if I told you that, even though it might feel somehow “right” to you, it still doesn’t automatically mean that it is indeed necessary to deliver your opinion as if you were preaching upon us? No? Okay. 

The author’s assumptions about “conspiracies,” which are somehow flooding his feed together with “boring pizza pictures (um, what?)” on Minds are laughable, sorry about that. He does indeed have every right to feel this way, but I also have my right to feel a bit of regret that I spent six or seven minutes reading his article. 

I read it, so you don’t have to… No, not that: go right ahead anyway.

*задумчивое-постгуманистическое*

Добрый Рептилоид
(Крипто-духовник)
Составляет список
Самых лучших книг:
«Тут у нас Альтюссер,
Выше Агамбен,
Леви-Стросс на полке
Жаждет перемен.
Очень важно, чтобы
Люди-дикари
Кушали друг друга
В матрице любви».

Литературоведческое-хорошее

Медиевистам (и не только: всем, кто так или иначе имел/имеет дело с классическим теорлитом) на заметку: магнум опус Курциуса перевели на русский, и это, конечно, отличная новость. Кстати, будет интересно устроить что-то вроде параллельного чтения «Европейской литературы и латинского Средневековья» и недавно изданной тихановской монографии “The Birth and Death of Literary Theory”* (Stanford University Press, 2019), особенно принимая во внимание скептицизм Курциуса по поводу периодизаций (об этом есть и в статье).

_________________________

* Она о руслите, но в данном случае это не так важно: там первостепенен подход - перформативность бахтинского/формалистского методов

На днях была годовщина смерти замечательного консервативного философа Роджера Скрутона: очень рекомендую его работы, и, в особенности, сборник эссе “Philosopher on Dover Beach” и книгу “Beauty: A Very Short Introduction”, а также отличный документальный фильм на ту же тему с ним в качестве рассказчика — “Why Beauty Matters” (BBC Two, 2009; выложен бесплатно на ютьюбе). В современном искусстве много шока и потрясений без катарсиса, говорит Скрутон, из-за чего у бóльшей (не всего) части контемпорари мало шансов на долгую жизнь; в сиюминутности, часто принимаемой за актуальность, не так много хорошего, как может показаться на первый взгляд.

Ваше слово, товарищ маузер, или еще немного о мизогине Бетховене

Многие, наверное, слышали о кембриджском студенческом листке “Varsity”: если вам нужно сверить часы по средне-прогрессивной температуре по больнице, сразу идите туда*. В соответствии с последними дацзыбао-канонами, Бетховена следует отменить, и поскорее, и никакие отсылки к его инвалидности тут уже не помогут. 

Цитирую из рождественского выпуска газеты (подоспели к праздничку): 

“When Vox published an article describing Beethoven’s Fifth Symphony as “a reminder of classical music’s history of exclusion and elitism”, the right-wing media threw up a storm over it and declared it “woke madness”, with even Ben Shapiro offering his own “delicate” response. In light of the recent # MeToo and BLM movements, Beethoven’s symbolic nature as the potentially prototypical ‘pale, male and stale’ composer has become ever more prominent. The feminist musicologist Susan McClary infamously compared the recapitulation in his Ninth Symphony to “the throttling murderous rage of a rapist incapable of attaining release”. Is it therefore time to throw the whole man out? If we ‘cancelled’ Beethoven, wouldn’t that eventually result in a more diverse, inclusive and accessible classical music scene?” 

Подумала, что имя Мамлеева с его метафизическим реализмом хорошо бы включить в пантеон авторов Weird fiction, интертекстуальность нам в помощь. Понятно, что Мамлеева всегда рассматривали как русского эсхатолога постмодерна, идеолога хтони и почвы, но его гротеск отлично вписывается в пост-лавкрафтианский дискурс Рэмзи Кемпбелла, Алана Мура, и, конечно, Томаса Лиготти.

Все праздники сразу и Кранахан

Каждый год 25 января я праздную день рождения отца, мамин день ангела — Татьянин день, День Студента и Ночь Роберта Бернса. Этот год, естественно, не стал исключением, тем более, что у папы юбилей. Поэтому праздник, несмотря на все локдауны, удался, был шоколадный торт, а Кранахан так и вообще получился божественным. За папу и Sláinte Mhath!

Dad is 75 (En)

Dad turns 75 today.

Every year I make a post about him on this day, but I don’t like to repeat myself—it would be unfair towards him: his life can’t be reduced to a few paragraphs which his awkward daughter writes about him. There will always be something new in something old: even the most vivid memories have a tendency to fade away, but you can bring them back, and there are moments when you should do it.

I cannot yet process the very idea that my Dad is what is regarded in common consciousness as a fairly old man now: is he?.. Is he really? I haven’t seen him in ages: since the pandemic began, my plans to visit him in Moscow on his jubilee were abruptly cancelled and the only thing left are our Skype conversations, which are nice to have at least, but of course not exactly the same. Mostly, they are clunky and full of silly and meme-like “can you hear me?” “It seems your screen is going off” and the like. But I am grateful even for that: see, modern technology can be a lifesaver. After all, we can talk even if we can’t have a glass of Champagne and an opulent feast together: by the way, without any exaggeration, Dad is one of the greatest cooks, not to say chefs, I’ve known by far.

Перечитала вчера «Голубое сало» (не спрашивайте). При том, что чтение Сорокина по-прежнему доставляет удовольствие, не могу не признать, что, в отличие от более поздних «Льда» (трилогии) и «Сахарного Кремля» (сборника рассказов), онтологически роман все же ощущается как слегка устаревший. В нем очень чувствуется привязка к концу девяностых, с их влюбленностью в отчаянную карнавализацию и сытый гламур, над которым все иронично посмеивались, но которые так же активно и воспевали, в очарованность психоактивными веществами (сорокинскую постмодерную поэтику принято сравнивать с Жене, но триада «Уэльбек-Бегдебер-Сорокин» как доминирующая в поп-лите миллениумного fin de siècle, в общем, вырисовывается сама собой), в буквалистскую стилистику (распредмечивание кондовых корифеев русской литературы и пародирование бесчисленных совписов, невероятно смешные, все ж слишком бьют в лоб). 

Что в романе по-настоящему ценно — это прекрасная сай-файная эпистолярная первая часть, с псевдокитайскими вкраплениями и безупречно выстроенной картинкой будущего в духе агамбеновской медиальности, в которой homo sacer отчужден, прежде всего, от себя.

Локдаунное-жизнелюбивое

Контекстная реклама на русском языке, видимо, пытается растормошить мое внутреннее я, представляющее собою купца Капитона Титыча, который вознамерился на старости лет стать аристократом — к примеру, италианским Джезуальдом в венецианский полдень или лордом Аллистером, вернувшимся из валлийского поместья.

Но все попытки тщетны.

Внезапно: подснежники заполонили сад. Обычно это значит, что официальная часть зимы закончилась и начинается трансформация в первую фазу весны. Я обожаю подснежники за их сказочную хрупкость и все коннотации с детством и «Двенадцатью месяцами», но боже мой, боже мой, как же я скучаю по нормальной холодной зиме, увидеть которую здесь нет никакой надежды.

Я снова впадаю в какую-то идиотскую прострацию из-за непонятных перспектив с вакцинацией-окончанием локдауна-вообще всем. Нервное напряжение (нужно спешить и срочно делать дела! писать, читать, редактировать и проч.) сменяется тоскливым «не выгорит, и пусть», и это то самое противное состояние, которое я гоню от себя всеми силами. Пытаюсь хотя бы примерно распланировать отдаленные дела (как-то, поездку в Москву, которая снова перенеслась — на март? апрель? май? я не знаю), и все, что мне остается — работать «в стол». Итак, в самое ближайшее время мне нужно:

1. Отредактировать статью для престонского сборника до середины февраля.

2. Поразмышлять над отложенной когда-то темой «Л. Андреев в библиотеке ГФЛ» (для Скарборо не получилось, но надо думать дальше).

3. Пристроить выступления на прошлых конференциях — вот этим пора заняться вплотную, а то все вокруг свои квартили неустанно повышают, а я все стесняюсь и никак.

4. Не отступать и не сдаваться (ну, карате-кид из меня сильно так себе, но что-то с этим киселем все ж делать нужно). Не раскисай, лена.

5. Читать и стараться снова получать удовольствие от чтения, и не только выхолощенное профессиональное.

6. Перевести несколько отрывков с русского для нашей с Л. хорошей подруги.

7. Побольше хорошего кино. Вчера вот пересмотрели «Малхолланд драйв», и потом всю ночь мне снились увлекательные широкоформатные кошмары.

David Lynch 75 (En)

David Lynch turns 75. 

28 years ago in a Galaxy far, far away (to be precise, in post-Soviet Ukraine) there was evening broadcast of a fairly new thing, a TV show, which consisted from many episodes—nobody knew at the time how many of them they will watch. The first (a pilot: the term was also unknown at the time) was shocking: there was a young blond girl, Laura, who was killed and wrapped in plastic. She lived in that small town somewhere in America (which state exactly, no one remembered, but the landscapes looked beautiful), and the name of the town was Twin Peaks. Everyone was mourning the death of that young girl, a hometown beauty queen, a kind and loving daughter, a good friend, a soul of any company she joined. 

But there was something else about this pilot episode that made the whole experience unforgettable and oddly satisfying despite the heaviness and grieving: the atmosphere.

Цензурное-злое

Я должна была бы уже привыкнуть к цензуре, которой, как мы помним, нет на фейсбучике, но что-то все никак, и каждый раз по-прежнему как в первый: админ одной из моих любимых групп (викторианская неоготика, литературные дискуссии, скучный в лучшем смысле этого слова академический контент — то есть, все самое образцовое для истинных ценителей) получил утром предупреждение от администрации фейсбука о том, что в группе «уже какое-то время» (какое?) постится «запрещенный контент», и если это повторится снова, то группа будет удалена модераторами (чуть не написала, кураторами, хотя «так тоже можно»). При этом админ даже не в курсе, что именно было удалено и в каком посте! Все выглядит абсолютно так же, как и вчера. 

Повторюсь: группа академическая, для вступления нужно ответить на замысловатые вопросы (в целом не очень сложные, но для людей в теме), поэтому вероятность нахождения там совершенно случайных персонажей и рандомных троллей ничтожно-мала (не нулевая, но и правда низкая). Все участники группы ломают голову на тему, что именно было удалено и кто был забанен (количество активных юзеров там всегда примерно одинаковое), а один из них (из нас) очень изящно определил происходящее между группой и фейсбуком как “please, do not repeat the posting behaviour that we won’t describe to you”.

И у нас* же сегодня праздник: день рождения нашего любимого Эдгара По. Коллеги-слависты репостят разное, связанное с его русскими переводами Серебряного века (Бальмонт, Брюсов, далее по списку; у кого была темно-зеленая позднесоветская «Антология американской литературы» в детстве, сразу визуализируют в памяти тексты «Улялюм» и «Аннабель Ли» с параллельными переводами), я же вспомнила провиденсовский эпизод из жизни По, кратковременный и яркий, навсегда связавший его с двумя другими важными (и для Провиденса, и для меня лично) именами — Сары Хелен Уитман и Говарда Филипса Лавкрафта. 

В сентябре 1848 г., незадолго до свой смерти и после неудачной попытки самоубийства, По приехал в Род-Айленд из соседнего Бостона (годом раньше в Нью-Йорке умрет от чахотки его молодая жена) на встречу с известной поэтессой и литературным критиком штата, Сарой Хелен Уитман. Интересная деталь: она была ровно на шесть лет старше По и тоже родилась 19 января. Встрече этой предшествовало краткое и странное полузаочное знакомство.

Мало мне было репостов с фейсбучека, теперь будут и из Minds (ну и ладно). :)

В очередной раз подумалось о научных публикациях. Дело в том, что российский опыт в этом плане от западноевропейского* сильно отличается, несмотря на то, что все h-index’ы пришли в отечественную систему из западной, прижились, освоились, да так, что теперь без них не сделать и шагу. Понятное дело, и западноевропейскому ученому важно публиковаться в хороших peer-reviewed журналах с высокой степенью цитируемости, однако такой поточной гонки «за квартилем», как у коллег в России, здесь все ж не наблюдается. Мне могут возразить: ты не совсем в системе, поскольку ни с одним вузом на постоянной основе не аффилирована, и твои оценки как независимого исследователя могут существенно отличаться от системно включенного в процесс научного работника, на что я могу ответить: все так да не так. Опыт коллег и друзей (и собственного мужа-профессора) показывает, что количество сданных за год статей может быть ниже, чем в России (и, шире, в пост-СССР), однако при этом их «пропускная способность» (ака цитируемость) в среднем выше. И в этом смысле я ценю преимущество выбирать, где печататься, даже если на это уходит много времени: конечно, всегда лучше, если журнал, который принял твою публикацию, есть в Скопусе, однако для меня это все-таки не самоцель. Мои самые ближайшие планы связаны с альманахами, у которых высокий индекс цитируемости в академической Лавкрафтиане/horror studies, и хочется сосредоточиться именно на них, а вот получится ли — посмотрим. 

____________ 

*«Западный» здесь, скорее, условность: я пишу только о том, что успела относительно-хорошо изучить — британскую систему; с американской до сих пор знакома смутно.

В общем, завела себе акк на Minds: многие друзья, устав от фейсбучной цензуры, переползли туда (фактически вся старая жжшная тусовка в полном составе, к примеру). Интерфейс там не самый интуитивный (приходилось подтверждать пароль несколько раз; не давал загрузить картинку обложки в профиле и проч., не совсем понятно было, как работает поиск, а еще некоторые функции недоступны в мобильной версии — если я правильно поняла, у iOS на разработчиков Minds свой зуб), но в целом все довольно динамично и интересно.

Предвидя основные вопросы: «Зачем мне еще одна соцсеть? и как распределять время между ними всеми?», отвечу так: основной пока что в любом случае останется фейсбук (там весь академический костяк и старые дружеские связи, многие из которых именно на ФБ и завязаны), а местом отдыха и успокоения блогпост (ему я не изменю в любом случае: никакой адекватной замены спокойному блогингу я не вижу), но, учитывая, что с исчезновением активного круга друзей испаряется и хороший контент, лучше все-таки не упускать это из виду. 

Давно не постила цветов. Московские (не все) друзья жалуются на холодную снежную зиму с морозами, я же искренне им завидую: мне так хочется в настоящий сухой холод со снегом хотя бы ненадолго. Каждый раз жду от местных прогнозов внезапного чуда, и каждый раз одно и то же: теплая сырость, сильные дожди (прямо сейчас Кембриджшир и соседние графства слегка подтоплены) и никакой надежды даже на мимолетное похолодание. Зато подснежники уже проклевываются в саду (с каждым годом все раньше), а в магазинах появились первые зеленые связки нарциссов. Все это красиво, конечно, но совершенно внесезонно, эх...

Ну вот притащила домой букетик: магазины поспешно избавляются от цветов из-за эпидемии, и их каждый раз жалко оставлять, поэтому неизбежно покупаю. Гиацинты уже распустились и пахнут на весь дом.

Текущее-задумчивое

Фейсбучные френды потихоньку переползают в новую соцсеть (без регистрации и смс) Minds. Говорят, что интерфейс у нее кривоватый (в процессе допиливания), однако ж оголтелой цензуры там нет — по крайней мере, пока. Терпеть не могу поддаваться стадному (стыдному?) чувству «все побежали, и я побежал» — десять лет в одном месте так просто не вычеркнешь, со всем воспоминаниями, лытдыбрами, обзорами посерьезнее, переписками да и просто какими-то настроенческими фотками (изобразительной ценности в них ноль, но память сердца, ты живей рассудка памяти печальной) — однако ж и в численном меньшинстве оставаться как-то не хочется... Ну, поглядим. Меня никто не торопит, и вопрос этот, в конце концов, не жизненно-важный и решится сам собой. Утро вечера мудренее.

Задумчивое-(почти)иноязычное

Ваша любимая рубрика «ебани меня о скалы, море» снова на первых фейсбучных полосах после праздников. На этот раз ее героем стал г-н Сергей ***, «основатель компании онлайн-продаж авиабилетов» (ссылка: Cheaptrip). 

По его словам, «[...] на Мальдивах или в африканских государствах даже большие деньги не гарантируют качественную медпомощь. Поэтому перед поездкой лучше составить список местных клиник с хорошей репутацией.

Европейские дестинации, говорит он, в этом плане самые надежные».

Уважаемый г-н ***! Мы считаем, что проблема этих дестинаций в том, что они пока анаваилэбл и в целом не очень аффордабл, поэтому постарайтесь, пожалуйста, тэйк ит инто ёр эккаунт некст тайм. И в следующий раз обязательно проконсультируйтесь у легендарной владелицы бутика, расположенного в районе Брайтон Бич (г. Нью Йорк, штат Нью Йорк, США), Зои Вексельштейн, как правильно давать интервью на чистом рунглише.

Шемякинский «Шелкунчик» (Мариинка, 2007)

И звучит эта адская музыка,

Завывает унылый смычок.

Страшный черт ухватил карапузика,

И стекает клюквенный сок.

А. Блок, «Балаганчик»

Le vent d’hiver souffle, et la nuit est sombre,

Des gémissements sortent des tilleuls;

Les squelettes blancs vont à travers l’ombre

Courant et sautant sous leurs grands linceuls,

Zig et zig et zig, chacun se trémousse, 

On entend claquer les os des danseurs,

Un couple lascif s’asseoit sur la mousse

Comme pour goûter d’anciennes douceurs.

Henri Cazalis, “Danse Macabre”

По-настоящему я жалею теперь об одном — что так и не попала на премьеру шемякинского «Шелкунчика» в далеком уже 2007 году. Впрочем, я прекрасно помню, какую бурную реакцию вызвала постановка в прессе (не искала специально, но память сохранила какие-то фрагменты): Шемякин из классики устроил гиньоль! С бурлескно-травестийного бала — прямиком в мышиную возню без катарсиса!.. И проч., и проч., и проч.

Вчера я после стольких лет посмотрела балет целиком, и картинка в голове, наконец-то, сложилась. Шемякинский «Щелкунчик» великолепен: я увидела настоящего Гофмана на сцене, где страшное и готика — это кровь и плоть спектакля, а макабр — его движущая сила, в которой фантасмагорическая трансгрессия перевоплощается в рождественское чудо.

Старый Новый год

Со Старым Новым годом! У нас есть шанс начать все заново, и пусть вторая попытка будет поудачнее. К тому же, мы с Л. обнаружили в закромах родины оставшийся с англиканского Рождества панеттоне, до которого у нас уже просто не дошли руки (штоллены заслонили — вернее, заполонили — собою примерно все), и вышел отличный новогодний подарок. Вот хорошо бы, чтоб все неожиданности в 2021 были только такими же приятными. За это и выпьем.

«Большой подземный бал» (1987)

Неожиданно наткнулась на эту союзмультфильмовскую жемчужину: поразительно, как я в свое время ее пропустила? Обычно все самые странные и фантасмагорические мультики моего детства и юности запоминались на раз-два, и самой нетривиальной задачей было потом найти их следы в интернете. Здесь же все вышло наоборот: вначале я увидела название (и даже не поленилась перечитать андерсеновскую сказку, которая легла в основу сюжета — такое со мной теперь случается редко), а потом не могла оторваться все двадцать минут от собственно просмотра.

Поразительная в своей цельности вещь: и музыка Шандора Каллоша, который был одним их немногих «разрешенных» голосов инструментального полу-андеграунда в Союзе 80-х, и, собственно, сам андеграунд, совершенно очевидно воспроизведенный в фигурках забавно-макабрических декадентских кукол (помните старую книжку, “Dreamers of Decadence” (Esthètes et Magiciens) Филиппа Джуллиана с «Мистериозой» Жана Дельвиля на обложке?) и образ Рассказчика — самого Андерсена, которому все происходящее то ли грезится, то ли наколдовывается сомнамбулами, гуляющими по крышам.

Новый лозунг местного Минздрава и правительства “Behave as if you have Covid” («веди себя так, как будто ты уже заболел ковидом») отвратителен по многим причинам, но главная, все заслоняющая — тот простой факт, что здоровым людям предлагается прикинуться больными во имя спасения жизней, всеобщего блага и остальной прекраснодушной и как бы альтруистической белиберды, в которой настоящего бескорыстия примерно столько же, сколько искренности в вступлениях политиков в новостях (ответ: там даже не ноль, а цифры с отрицательными значениями). То есть, уже недостаточно соблюдать простые в целом правила, элементарную гигиену и не вступать в контакты/ограничить их: предлагается развивать в себе (интересно, до каких параметров) нечто сходное с синдромом Мюнхгаузена, где в роли угнетающей стороны, выдумывающей болезнь для смутно понимаемых целей, выступаешь ты сам, а государство тебя к этому иезуитски принуждает. Какая-то совершенно подлая мерзость.

Задумчивое-скитальческое

Судя по тому, как яростно борцы за нашу и вашу свободу взялись за дело в соцсетях, скоро от нее не останется и камня на камне. Писать в фейсбук хочется все меньше, вступать в споры или никому не интересные, совершенно никому не нужные и бесплодные дискуссии и того меньше. Все больше подумываю обосноваться тут со всем своим нехитрым скарбом: все остальные платформы внушают отчего-то перманентное отвращение. Все-таки спасибо блогпогосту за то, что он есть.

Sven Grünberg: подарок-дагоценность (фото)

 И несколько фото сокровищ к предыдущему посту:

Sven Grünberg: подарок-драгоценность (En)

It is truly incredible how real miracles could happen in the middle of turbulence and uncertainty.

A brief recap: nearly a month ago, just before my 45th birthday, I was talking to my FB friends and mentioned the name of Sven Grünberg, a prominent Estonian composer and an absolute genius of contemporary music. He wrote the soundtrack to one of my forever-favourite movies, “Dead Mountaineer’s Hotel” (“‘Hukkunud Alpinisti’ hotel” in Estonian, «Отель “У погибшего альпиниста”» in Russian), an adaptation of the novel of the same name by the Strugatsky Brothers, famous Soviet sci-fi writers (they also worked on the screenplay).

I remember watching the movie as a child for the very first time (I hadn’t even read the book yet), and I loved everything about it: the eerie and uncanny atmosphere, the strange characters and, of course, the music. It was especially powerful, because it sounded like nothing I’d heard before—intense, exquisitely decadent, formidable, heavy in a good way (mighty) and it felt like it deeply resonated with something inside your mind. I would say—and it wouldn’t be an exaggeration I guess—that it enchanted me forever.

А вот, например, Бьорк в 1982 году, когда она выступала с группой “Tappi Tíkarrass”*; здесь она очень похожа на счастливого упитанного мальчика-одноклассника, сидевшего на задней парте, который плевался жеваными бумажками и вообще идиотничал как мог, а все остальные радовались и тайно завидовали его удали; завуч Эритрея Васильевна регулярно вызывала его в кабинет для прочувствованных бесед, но все, конечно, было бестолку. 

Кто ж знал, что из мальчика вылупится фея! (Я точно не могла и предположить)

_________

*Группа, кстати, до сих пор существует, хоть и в сокращенном составе: музыканты и фронтмен - электрики и мэр исландского городка, если ничего не путаю (а я могу)

Дедушке 100 (En)

My Grandpa, my Dedushka, or Deda, would’ve turned 100 today. He died in 2014, at the age of 93, and since then all I have is memories of him.

Memories are truly weird and wonderful: you still can perfectly remember a multitude of insignificant things yet something, even a milestone, slips from your mind completely. Or does it?.. They also say that the older you get the more precious becomes each and every glimpse of your interactions with those long departed. I cannot confirm or disprove this: I know that everything I still (and may, and will) remember is what makes me myself. Even the silliest trifles—or them first and foremost.

I have been mentioning Deda quite often, mostly in Russian: I do not remember, however, of doing it that much in other languages, and not in Ukrainian, which is bad of me (I must do it). I am feeling at the moment that the time has come, and my linguistic transition (or something, which looks like that) is telling me to do so more regularly in English. Not for the sake of the interest of my friends: I don’t want to abuse their patience with my sentimentality, so they are welcome to skip this part, but for the sake of carpe diem I’ll continue.

Добрий вечір тобі, пане господарю, радуйся!

Ой радуйся, земле, Син Божий народився!

Застеляйте столи, та все килимами, радуйся!

Ой радуйся, земле, Син Божий народився!

Та кладіть калачі з ярої пшениці, радуйся!

Ой радуйся, земле, Син Божий народився!

Бо прийдуть до тебе три празники в гості, радуйся!

Ой радуйся, земле, Син Божий народився!

А той перший празник – Рождество Христове, радуйся!

Ой радуйся, земле, Син Божий народився!

А той другий празник – Святого Василя, радуйся!

Ой радуйся, земле, Син Божий народився!

А той третій празник – Святе Водохреща, радуйся!

Ой радуйся, земле, Син Божий народився!

Сочельник (и немного фото)

 И фото к предыдущему посту:

Сочельник

У англикан сегодня Теофания, или Epiphany, когда волхвы, наконец, дошли до Божьего Младенца:

‘A cold coming we had of it,

Just the worst time of the year

For the journey, and such a long journey:

The ways deep and the weather sharp,

The very dead of winter.’

‑ соседи тихо снимают с дверей рождественские венки, убирают адвент-окна, а кто-то уже выкидывает и елки (видела их, все таких же пушистых и нежно-зеленых, в сенях Пемброк колледжа и на открытой веранде Питерсфильд-паба), а я же чувствую, наконец, что идет настоящий Праздник: Сочельник уже совсем близко, и я готовлюсь к нему с прежней детской радостью.

В Запорожье в это время уже ходили по домам колядующие и пели колядки и щедривки -

Не то, чтоб я рассчитывала, что жизнь в новом году резко изменится в лучшую сторону, но каких-то подвижек в эту сторону все же ждала. Пока что по инерции продолжается все то же самое, что было в 2020, и все мои скромные планы и надежды снова застряли в лимбе. Что ж, тренируем выдержку и стойкость, раз уж без этого никуда.

Из хорошего: Деннис прислал свой вариант Предисловия (я уже бегло просмотрела: выглядит отлично, и мой текст там выступает каркасом, что не может не радовать), и финал нашего проекта уже близок.

Локдаун-2021: this is happening again ©

Снова полный локдаун. Пока что пишут об окончании в середине февраля, но как будет на самом деле, никто не знает. Свое состояние сформулирую кратко: жесть, пиздец и усталость. Как бы это все отыграть и развидеть.

Кроссоверное-тематическое

Что происходит, если человек начинает смотреть «Властелина Колец» сразу после «Гарри Поттера»:

- Фродо он упорно называет Гарри;

- кольцо Всевластья - Главным Хоркруксом*;

- Перегрина Тука и Мериадока Брендибака - Фредом и Джорджем;

- Гэндальфа - Дамблдором;

- Саурона - Волдемортом;

- Сарумана - Гриндевальдом;

- Ривенделл - Хогвартсом;

- Элронда (и примкнувшего к нему Леголаса) - всеми Малфоями сразу;

- назгулов - дементорами;

- Бильбо Бэггинса - Слагхорном;

- Гимли - Хагридом**

etc.

________

* Не могу заставить себя называть его крестражем, штош.

**Рост не имеет значения.

I got a memory from Facebook in the morning: it showed us, L. and me, standing nonchalantly next to the Chronophage, the famous monster-clock of Corpus Christi College. We haven’t been on King’s Parade for ages; so, we decided to take a walk (thanks to the slightly longer days) via Trumpington St to the centre.

We were a bit goofy with timing, and instead of starting our wanderings earlier, went out when it was getting dusky already: I can’t say that it spoiled our walk, but it certainly added to it some pensiveness.

We passed by Gabor Cossa Antiques, an old and shabby antique shop on Trumpington St. (I read somewhere that the first owner moved to Cambridge from Norfolk—I forgot the actual place—during WWII, and remained here ever since.) The shop was closed, of course, yet lit up, and the display with Wedgewood pieces, cracked Hackwood plates, Worcester jags, and faded Copeland bone china cheered us a little bit. It was necessary, because all the way along everything was dim and dark—empty Fitzwilliam Museum, closed Loch Fyne restaurant, absolutely desolate colleges, Pembroke, Peterhouse, and St. Catherine’s, and deserted Fitzbillies with half-empty windows left with marmalade and macaroons only.

Судя по текущей статистике, партия аэдов «Лукашин - гадость почище заливной рыбы» с численным перевесом побеждает партию рапсодов «три белых коня апокалипсиса, Надя, Женя и Ипполит* проследуют со всеми остановками по маршруту «оливье—винегрет». Болею за всех. Ура!

___________

*...и примкнувшая к ним Галя.

Утро нового дня © (немного фото)

 И немного иллюстраций к предыдущему посту (куда же без них):

Утро нового дня ©

Нынешний Новый год начался для нас ровнехонько в полдень 31 декабря: наши с Л. телефоны внезапно и одновременно зазвенели, выдавая на гора поток сообщений из нашего соседского чата. “God, what now?!”— одновременно подумали мы (причем, моя мысль явилась в обрамлении мема с крутящимся алым глобусом ‘Breaking news’ от ВВС) — оказалось, что наши неугомонные и мягко-настойчивые в своем дружелюбии соседи приглашают всех встретить праздник с бокалом просекко, стоя на крыльце дома и делая приветственные пассы руками в сторону всех окрестных домов.

«Вы только представьте, — валились, обрастая бодрыми подробностями, пылкие апдейты, — мы все, такие, выходим в палисадники и как по команде* скандируем «Ура! Новый год или Хогманай**, приди, наконец, и унеси к чортовой матери вот это все», будет очень весело!»

На этот раз мы все ж благоразумно решили воздержаться от всеобщего чада кутежа и все-таки отпраздновать дома, под своей собственной елкой и со своим собственным (весьма, впрочем, скептически настроенным примерно ко всему на свете) котом. А просекко мы оба и так не выносим на дух.