Еще чуть-чуть об английских букинистических.
Их много, они встречаются на каждом шагу, и книги в них всегда расставлены с тем очарованием абсолютной бессмыслицы, которая делает поиск неизвестно какой, но нужной здесь-и-сейчас книжки таким упоительным. Запах в книжных лавках по всему миру одинаков — и в Англии, и во Франции, и в Москве там тянет сыростью, старыми чернилами, волглой бумагой и мышами. Несмотря на влажный дух, на полках всегда белесая пушистая пыль, которая прилипает к кончикам пальцев; так и ходишь с ней потом, оставляя на страницах сероватые отпечатки.
В английских антик-шопах всегда есть почти стопроцентная вероятность нарваться на сокровище с необыкновенной быстротой — какое-нибудь потрепанное издание Гаскелл, а рядом чудесная книжка с прерафаэлитскими иллюстрациями, Моррис или Рескин. И вощеная бумага, и твердый кожаный переплет с изгрызанным корешком, и потускневшее золото заглавных букв, и эта особенная, ни с чем больше не сравнимая книжная тяжесть, когда том прочно и неудобно осел в руках, и понятно уже, что нужно забрать его с собой, сколько бы ни стоил. В общем, и стоить будет, как правило, недорого.
Старая книга уходит в небытие, уступая место глянцевым и гладким изданиям, которые, пройди хоть сто лет, не потускнеют и не рассохнутся. Но это уже почти и не книги — информационный материал для тех, кто еще окончательно не прирос к своему Киндлу или Нуку (я почти, но с судорожными возвратами в книжную бумажную реальность). А хочется тех, старых — чтобы можно было открыть, старомодно читать запоем ветхие страницы.
Как мальчик из грустной истории о Последнем Книжном Магазине, которому Продавец всё-таки успел передать несколько настоящих напечатанных книг.
No comments :
Post a Comment