Фейсбучное-ономатопейное

Увидела давеча у кого-то в ленте обсуждение всяких традиционных в разных странах восклицаний (а может, там вообще другая тема была, но точно помню, что о междометиях там тоже упоминали). Большинство сошлось во мнении, что при всем разнообразии ономатопейного поля, английское «оки-доки» – смешной американизм-анахронизм, не достойный даже и вовсе никакого упоминания, потому что он попросту вышел из употребления и пылится где-то на пропагандистских задворках. 

Из чего я сделала вывод, что дедуля-мойщик окон на нашей улице (стремянка, очки в роговой оправе, бесстрашная возня шваброй по стеклам второго этажа) – явный анахроничный американский пропагандист (пропагандистский анахронический американист; американский пропагандистский анахорет), потому что, получая деньги за работу, он всегда приговаривает: «Okey-dokey!» раза три кряду. О первой встрече с дедулей я когда-то писала на ФБ: как водится, выложу текст и сюда — просто для памяти.

I have seen something behind my window

Сидела переводила свою статью – никого не трогала. Л. в университете, кот в саду, только радио BBC проникновенно разговаривает голосами своих неизменных The Archers*. В общем, нормальная такая гудящая тишина – самое то для работы. Вдруг за окном – невнятный тихий не то скрип, не то скрежет, в общем, какое-то очевидное движение воздуха. Поворачиваю голову
– а сижу я в комнате на втором этаже – и вижу за окном пожилого джентльмена довольно пугаюшего вида со шваброй в руках, который сосредоточенно намыливает окно с другой стороны. 

Я (ошарашенно): 

– Hello, Sir… (*?! WTF) What should I… – и тут же осекаюсь, понимая, что внезапно возникший из ниоткуда старик-мойщик меня просто не слышит – более того, не обращает на меня никакого внимания. На одно мгновение я уже было решила, что допереводилась до ручки – Блок со своей перепиской не довел до добра – но дед выглядел уж слишком живо и на призрака явно похож не был. Откуда он тут взялся? И с какой стати моет окна причем только с одной стороны? Пока я так стояла, уставившись в окно, дед размазал мыльную пену по всему стеклу и на какое-то мгновение скрылся из виду. 

Сказать, что я была озадачена – значит ничего не сказать. Все выглядело так восхитительно по-дурацки, что даже начинало мне нравиться. Я спустилась на первый этаж и открыла дверь. Ну, так и есть, да: к стене прислонена лестница (с какой стати у меня вдруг промелькнула в голове история с похищением ребенка Линдберга?.. да кто ж знает-то), а на ней стоит этот самый дедуля. Внизу, около лестницы, пластиковое ведро веселенькой расцветки с мыльным раствором. 

Дедуля поворачивается ко мне и с сильным Бог-его-знает-каким-акцентом (для пущего выпендрежа назовем его, допустим, лейстерским) говорит: 

– It'a already over, Ma'am.

Ничего другого, кроме как ответить «thanks a lot» мне в голову не пришло. Даже такая богатая идея, что работа, вообще-то, должна оплачиваться, и мне надо бы спросить, сколько всё это стоит, была оставлена мной без внимания. 

…Вечером Л. на мой осторожный вопрос, а что полагается честным гражданам делать со стихийными мойщиками окон, рассеянно ответил: 

– Прости, совсем забыл тебя предупредить. Это мойщик от муниципалитета, подрабатывающий пенсионер, он приходит раз в две недели помыть наружные окна. Оплата за его работу включена в текущие платежи за дом. 

…Окна чистые, но осадок остался. Никто не знает, сколь подозрительны бывают бродячие дедушки с пластиковыми ведрами наперевес. 

______________

*Абсолютно неизменный на протяжении десятилетий образец британского «театра у микрофона».