Кембриджская Пасха

На Пасхальных Часах мы были здесь, в Православном приходе прп. Ефрема Сирина в Кембридже. Малая (или как у нас сказали бы, домовая) церковь расположена в помещении, принадлежащем Весткотт Хаузу, богословскому колледжу, что на Jesus Lane: здесь, кстати, учился и был рукоположен в сан Вильямс Роуэн, будущий архиепископ Кентерберийский.

Мы пришли перед самым началом службы: на лавках вдоль стены перед входом тихо сидели люди, некоторые с сумками и пакетами, в которых угадывались куличи, яйца и творожные пасхи. Всюду слышалась русская речь; прихожане, по всей видимости, были хорошо знакомы: при встрече улыбались друг другу и христосовались. Людей было много, и они все прибывали: и молодежь, и пожилые, и семейные пары с детьми. Услышала, как двое мужчин переговариваются по-румынски; совсем молодой эфиоп с очень темным тонким лицом нес крошечного смуглого ребенка, завернутого в кипенно-белое кружево; празднично одетая пожилая британка разучивала какую-то мелодию, дирижируя правой рукой.

Вскоре на пороге появился и священник, настоятель прихода, отец Рафаил: был он высокий, седой, в темной рясе. Остановился и воскликнул по-русски:

— Христос воскресе!

Люди на лавочках хором ответили: "Воистину воскресе!", к отцу Рафаилу подошла женщина с дочерью, видимо, из прихожанок церкви, которую он узнал, поприветствовал участливо и благословил; подошла к нему и я. Смущаясь, назвала себя и тоже попросила благословения. Батюшка улыбнулся, благословил по-русски, а потом сказал, что рад приветствовать меня в кембриджском приходе — уже по-английски. 

Удивительное дело: к нему подходили люди, и для каждого у него находилось доброе напутствие или слова утешения, которые он произносил безо всякой спешки, спокойно и улыбчиво.

Мы с Л. прошли в храм, где к Л. подошел молодой человек с малышом на руках:

— Профессор! Приветствую Вас, — сказал он. — С Праздником!

Л. поздравил его в ответ: оказалось, что это его бывший аспирант, который приехал из Румынии, защитился несколько лет назад и сейчас живет в Англии, женат на русской; обратившись ко мне, на очень сносном русском языке он поздравил и меня с праздником и пожелал всяческих благ.

Служба была торжественна и трогательна — то есть, она была именно такой, какой должна быть настоящая Пасхальная служба: церковь выглядела немного аскетично без привычных глазу настенных фресок, но при этом из высоких окон на белые стены лился ослепительный солнечный свет, все иконы сияли, украшенные букетами белых и желтых нарциссов, и чувствовалась общее оживление.

Служба велась на английском — было немного и странно, и хорошо узнавать знакомые молитвы в непривычном для уха звучании: часть кондаков читалась на греческом.

И, конечно, Пасхальный тропарь "Христос воскресе из мертвых, cмертию смерть поправ и сущим во гробях живот даровав" пелся хором на русском, английском и греческом:

Χριστὸς ἀνέστη ἐκ νεκρῶν,

θανάτῳ θάνατον πατήσας,

καὶ τοῖς ἐν τοῖς μνήμασι,

ζωὴν χαρισάμενος!

Christ is risen from the dead,

Trampling down death by death,

And upon those in the tombs

Bestowing life!

После службы люди высыпали на лужайку перед колледжем; хотелось длить и длить праздничную светлую радость.