Немного о балах эпохи Регентства и письмах Джейн Остин

Два последних дня прошли у меня под знаменем Регентства: так совпало, что вчера я посмотрела вот этот отличный документальный фильм по ВВС, "Городость и предубеждение: на балу", а сегодня — эту весьма неплохую и ироничную экранизацию не очень мной любимого романа Остин "Мэнсфилд Парк".  Поскольку случайностей в бальном деле не бывает, я решила сегодня запостить еще немножко светских наблюдений самой Джейн Остин, которыми она делится в переписке со своей сестрой Кассандрой (я уже однажды публиковала занятные выдержки из ее письма к сестре).

Вначале маленькая преамбула: в 1884 г. внучатый племянник Остин, Эдвард Хагессен Натчбул-Хагессен (Первый Барон Брэйберн, 1829-1893) издал коллекцию ее писем, которые впоследстии были опубликованы лондонским издательством "Ричард Бенли и Сын" (Нью Берлингтон стр.) и назывались "Письма Джейн Остин: публикация, вступительное слово и критические замечания лорда Эдварда Брэйберна".

Мать лорда Брэйберна, леди Натчбул (урожденная Фанни Екатерина Найт, 1793-1882) была племянницей Джейн: около двухсот писем тети было обнаружено в ее коробке с деловыми бумагами. Письма Джейн Остин были очень подробны (а теперь вспомним, как, по ее же словам, она не любила деталей!): 

в них она в числе прочего детально описывает деревенские балы. Вот некоторые из этих описаний — зачастую очень метких, иногда даже язвительных, но всегда остроумных:

Это был приятный бал — даже более того: это был замечательный был, на который съехалось больше шестидесяти человек, и иногда у нас выходило в танцах до семнадцати пар. Портсмутские, дорчестерские, болтонские, уездные и клерки — все были здесь, более или менее убогие. Мужчин недоставало, а уж тем паче для чего-нибудь занимательного. Я танцевала девять танцев — пять со Стивеном Терри, Т. Чутом и Джеймсом Дигвидом, а четвертый с Катериной. Были и другие дамы, танцующие в паре, но никто не мог сравниться с нашей в обходительности обращения.

(Джейн — Кассандре, ноябрь 1800)

Это был приятный вечер: Чарльз также нашел его восхитительным, но я не могу точно сказать отчего — возможно, из-за отсутствия мисс Терри, в отношении которой он совершенно равнодушен, из-за чего постоянно испытывает угрызения совести — но как бы то ни было, сегодня для него был вечер блаженства.

Из сегодняшних двенадцати танцев я танцевала девять: на оставшиеся мне не хватило партнера. Мы начали в десять, ужинали в первом часу, и были в Дин около пяти. В комнате было всего пятьдесят человек: всего лишь несколько семей из нашей части графства и немногим больше из другой. Моими партнерами были оба Сент-Джонса, Хупер, Холдер и гигантский мистер Мэтью, пригласивший меня на последний танец; он понравился мне больше всех прочих из моей маленькой коллекции.

Красавиц было совсем мало, да и те были не сказать чтоб очень ослепительны. Мисс Айремонгер выглядела не слишком хорошо, и миссис Блаунт была единственным предметом всеобщего восхищения. Он выглядела в точности так же, как и в сентябре — с тем же несколько широким лицом, алмазной повязкой, белыми туфлями, розовым мужем и толстой шеей. Обе мисс Кокс также были здесь: вульгарные манеры и общая развязность первой напомнили мне девицу, танцевавшую на балу в Энхэме восемь лет назад; другая, утонченная и хорошо сложенная, была похожа на Кетрин Бигг. Я глядела на сэра Томаса Чампни и думала о бедной Розали: я глядела на его дочь и видела вместо нее диковинное животное с белой шеей. Я вынуждена признать, что миссис Уоррен очаровательная молодая леди, о чем я весьма сожалею.

Она избавилась от части своего потомства: танцевала с большой живостью и уж точно не выглядела хоть сколько-нибудь полной. Ее муж асболютно уродлив, уродливее даже его кузена Джона: впрочем, старым он не выглядит. Обе мисс Мэйтленд прехорошенькие и очень похожи на Анну — с коричневой кожей, большими темными глазами и внушительным носом. У генерала подагра, а у миссис Мэйтленд желтуха. Мисс Дебари, Сьюзан и Салли, обе в черном, но совершенно без грации, я была с ними обеими приветлива, насколько мне позволили текущие обстоятельства (их дурной запах изо рта).

(Джейн — Кассандре, четверг, 20 ноября 1800)