Сегодня снова ходили на кембриджскую зимнюю ярмарку, где выступали скоморохи (плясали Моррис — почти как в «Симфонии» Белого, «...и здесь плясали танец козловак»), на каждом углу стояли кадушки и чаны с глинтвейном, подносы с минс паями и пудингами; двери всех антикварных лавок были распахнуты, и в одной из них, той самой, в которой нашла изящное эдвардианское издание «Катрионы» наткнулась на огромный обшарпанный викторианский фотоальбом. Медная застежка его была сломана и оторвана, но твердая кожаная обложка с потускневшим золотым тиснением отлично сохранилась: предвкушая удачу, развернула альбом на середине — он был абсолютно пуст, только зияли фигурные вырезы для плотных фотокарточек на толстом картоне, украшенном зверями и птицами. Отложила в сторону, не купила, а теперь стоит перед глазами, как будто ждет, что мысленно заполню все провалы, впадины и пустоты какими-нибудь изображениями. Потерялась.
Опять вспомнила почему-то (один их лучших зачинов в мировой литературе прошлого века): “When Randolph Carter was thirty he lost the key of the gate of dreams.”
«Когда Рэндольфу Картеру исполнилось тридцать, он потерял ключи от ворот своих снов».
No comments :
Post a Comment