Между тем, из соседнего сада исчез маленький грот-саркофаг, взлелеянный Аннабель, которая теперь в халцедоновом Саффолке. Французских соседей пока не видно, но из дома доносится шум и грохот: строительные рабочие перестраивают внутреннюю привычную отделку дома (комнаты, заполненные тяжеловатой темной мебелью, золотились в вечернем свете, когда Стив и Аннабель тихо сидели то на кухне, то в гостиной, а в открытое окно влетали светляки и бились о стекло серые ночные бабочки) — дом наполняется новой мебелью, в саду аккуратно сложены светлые доски, Прованс-не Прованс, Бог его знает, а вчера с правой стороны соседской ограды зацвела лиловая лаванда. Рабочие начинают рано, часов в восемь: они редко переговариваются, работают, в основном, молча и слаженно; иногда за зеленой изгородью мелькают смутные фигуры. Рабочие слушают всегда одну и ту же радиостанцию, на которой передают британский синти-поп и новую волну; однажды услышала, как один тихонько подпевает осипшим голосом Роберту Смиту:

room! and there is nothing i can do when i
realise with freight that the spiderman is having
me for dinner tonight

— и “спайдер” звучит шепотливым клекотом, который дотягивается сквозь плющ и в наш сад.