Lost in Translation (опять)

А еще я думаю о том, как же бесконечно жаль усилий, потраченных на чтение мирлита (скажем, английской его части) в переводах. Можно сколько угодно упрекать себя за недостаточность стараний, которые не позволили выучить больше языков, да только что толку махать после лингводраки с собой хилыми кулаками. Прочитанное в ранней юности и молодости оборачивается миражами, и так со всем, практически со всем, невзирая на лица переводчиков и качество перевода. Переводчикам (в особенности, хорошим и даже гениальным, вроде Хоружего и Демуровой) это, конечно, совсем не в упрек: им спасибо и поклон — без них, понятное дело, осуществление любой межкультурной коммуникации было бы и вовсе невозможно. За меня говорит глухое недовольство собой (это главное) и тем еще, что даже самый лучший, самый тонкий и исчерпывающий перевод — это всегда личная творческая трансформация в-другого (где другой пусть будет набран курсивом), обусловленная такой массой вводных, что любое исключение хотя бы одного звена из цепи (как-то: замена аутентичного писательского словаря чем-то похожим и даже вроде бы близким по смыслу, но все равно «не тем»; потеря авторской контекстуализации, которая в художественных текстах все и даже больше, и проч., и проч.) грозит полной утратой исходника.
А потом ты открываешь то Стивенсона, то Готорна, то Лавкрафта (нужное имя подставить), и понимаешь — ну что, Сизиф, пора в путь, кати наверх свой камень перечитывания, а точнее, читай все заново. А нагнать все равно не успеешь: тебе уже не двадцать, а вдвое больше, и надо же еще успевать как-то жить. А уж за авторами, переведенными с языков, которых ты не знаешь, не угонишься уже никогда: ищи хороший перевод (как? ну, руководствуйся чутьем, которое может и подвести; добрая классика тебе в помощь), читай и благодари переводчиков за то, что они дали тебе эту возможность. И сожалей о том, что нельзя объять необъятное. Ну, и переводи для таких же недовольных собой, как ты сам. Вы друг друга поймете.

UPD. Я теперь точно знаю: переводчики (лучшие) — очень смелые люди. Выстроить для читателя чужой мир, пожить в нем, а потом выйти оттуда и отдать этот самый итог не своей жизни другому — нужно и вправду быть отчаянно-храбрым.