Задумала написать большой пост (не без проникновенности) накануне др, а потом как-то приутихла внутренне, и строчить длинные каденции расхотелось. Снова перебирала старые фотографии — с бабушкой и дедушкой, со свадьбы родителей, свои детские (мне пять лет, я в желтом платье стою в одном ряду со взрослыми, друзьями бабушки, а физиономия слегка опухла от рева — всегдашнее нежелание фотографироваться сыграло со мной злую шутку, — белый бант на пленке выцвел и стал цвета топленого молока) — и накрыло чувство утраты: нет мамы, бабушки и дедушки, их нет, они умерли, а мне почти сорок, и все то, что было на фотографиях, кончилось, кончилось навсегда. Наступила совсем другая жизнь, а в ней Л. и Кембридж. 
Через несколько часов я стану старше собственной матери.

Рада, что завтра позвонит отец. Надо все-таки как-то растормошить его и пригласить, наконец, сюда.