Что до итогов года, то они были разными.
Год получился очень смешанным (со школы не люблю слово “противоречивый” — слишком уж отдает сочинением о “лишнем человеке” “на рандеву”): в нем были потери и обретения, работа, путешествия и открытия.
Самым главным событием года, безусловно, стала смерть дедушки. Вместе с ним навсегда ушла в прошлое та часть моей жизни, которая была связана с детством и юностью, с запорожским домом, его голосами, звуками и запахами — того дома больше нет, от него остались только какие-то вещи, книги и фотографии, которые я перевезу сюда когда-нибудь, когда-нибудь, — и память, и сны.
А еще в этом году вышла моя первая статья о Блоке в местном журнале, и благодаря замечательному Рори Финнину, руководителю Департамента украинистики университета Кембридж, удалось провести презентацию “Дневников и записных книжек” Довженко для местных славистов — это было необыкновенно здорово, и пусть это будет только началом; было много конференций и семинаров, хороших и разных, и выступать стало, пусть и ненамного, но легче.
Я всё больше влюбляюсь в английский язык и часто испытываю просто физическое удовольствие от того, что говорю на нем — и очень хочу надеяться, что в этом году в моих английских штудиях произошли хоть и небольшие пока, но все-таки подвижки, и я стала говорить чуть лучше и понятнее.
2014 был годом головокружительных путешествий, где “головокружительный” — не фигура речи, но наиболее приближенная к реальности форма описания случившегося. Америка с её океаническим Авалоном в Нью-Джерси, где ослепительно-белый песок и птицы-пересмешники переругиваются в волнах, где в филадельфийском аэропорту мне было присвоено отличное индейское имя “Чигуауэ”, которое, по-моему, звучит просто суперски-гармонично, где к дому ночью подошли енот и олень, Америка с её Техасом, где жарко, и чистые озера, и пальмы, и странные разноцветные птицы, которые оркеструют совсем другой фоновый шум — она была грандиозной и сказочной, “и я говорю спасибо тебе”, и мне очень хочется вернуться туда снова; Вена с золотом Сецессиона, с внезапным дождем, который обрушился на город, смешав кофейные, яблочные и сливочные запахи в один незабываемый вихрь, а еще, конечно, венское приключение, когда самолет резко взмыл вверх, и не было никаких картинок про “вспомнить всё”, а только слепой, ледяной и обжигающий ужас — и штрудель, и торт Захер, и музыка города, и прекрасный Сережа, который знает о Вене то, что она сама о себе, возможно, только чувствует; марсианский Шанхай с громадой свинцовых облаков, полный эктоморфных людей с сияющими черными волосами и спокойными лицами — шанхайские небоскребы, которые раздирают черноту неба лиловыми звездами, падающая башня Су Жо, влажность, зонты и кофейная жажда — неужели всё это случилось в этом году? Не верится, но да: все так и было.
А еще работа — переводы, много переводов разных постсоветских конституций, когда в конце дня в голове сами собой выстраиваются фразы из поправок, и ты бормочешь их себе под нос.
И новые книги.
И новые фильмы.
И новые люди.
И Кембридж, моя Manna Dew.
Я очень хочу верить, что в следующем году обязательно случится что-то хорошее. И у меня. И у всех моих друзей.
С Новым годом!
No comments :
Post a Comment