Nevermore

Со вчерашнего дня в саду началось какое-то нервное движение: пока сидели под деревьями в обычном месте, усилился вороний гомон. Уже темнело, поэтому решили: пора в дом, а эти — ну их, сами как-нибудь успокоятся. 

А с утра не тут-то было: сидели утром в кухне, и размеренное кофепитие прервалось, причем внезапность перехода от тишине к шуму была стремительной. Увидели в окно, как две крупные лоснящиеся на солнце вороны в исступлении носились по видимой части сада, время от времени тяжело опускаясь на ветки деревьев — терна, сливы ренглот и хрупкой тонкой вишни; казалось, еще немного, и ветки обломятся под их тяжестью.

Вороны орали. Крик их был надсадным и таким громким, что отзывался дрожью в окнах; они распускали крылья веером, а потом принимались долбить стволы деревьев с какой-то напряженной злостью, впиваясь когтями в кору. Вороны летали над креслами и испачкали их белым, причем было видно, что пускали струю прицельно; потом поднимались выше и возобновляли свой карк с усилением децибелов.

Выбежала в сад, размахивая руками: ворон это еще больше разозлило, и они стали наматывать круги над мой головой, намереваясь проклюнуть макушку. Постыдно бежала с поля брани в дом, а по пути увидела, наконец, что же послужило поводом для вороньей ажитации. На ограде, отделяющей наш дом от соседского, сидел крупный серовато-коричневый вороний птенец — от взрослого он отличался только чуть меньшим размером и цветом и, пожалуй, напряженным выражением глаз. Птенец сидел, крепко вцепившись когтями в ограду и периодически поднимал крылья: под ними во все стороны торчал серый пух. В тот момент, когда я была уже в доме и прикрыла дверь, один их вороньих родителей (отчего-то решила, что это была мать) подлетел к птенцу с громким криком и снова оглушительно захлопал крыльями. Птенец внимательно посмотрел на родителя и свалился с ограды в сад к соседям-французам. Вороньи родители заорали еще громче (второй в это время сидел на трубе французского дома) и спикировали вниз. Еще через полминуты, или, может, и того меньше, птенец оказался на ограде снова, теперь уже в окружении родителей. Тот, что покрупнее, чесал ему клювом голову, а второй сидел рядом нахохлившись, высматривая, не появятся ли с какой стороны человеческий неприятель. 

В общем, все оказалось довольно просто: со вчерашнего вечера семья решила начать тренировки по закреплению летательных навыков со своим отпрыском, и тот, по всей видимости, еще недостаточно освоился и периодически валился куда-нибудь в кусты, чем вызывал у родителей чрезвычайную обеспокоенность. Сейчас, когда пишу это, все трое сидят на привычном месте — верхушке нашей высокой сикоморы. Сидят спокойно и в полном молчании.