Снова контрапунктом (твиттер-режим)

Бог знает как, но я все же успела подать заявку на вот эту йоркскую конфу, которая должна состояться в начале июля; не особо надеюсь на успех (прошлые отказы приучили к тому, что к ним надо быть готовой и реагировать спокойно), однако ж будет здорово, если получится поехать. Рассказать о блоковской метрике в стихах периода антитезы было бы неплохо. Поглядим, в общем. Дело сделано.

Совсем от рук отбились. Окончательно распустились.

Nothings and triviality

В кои-то веки решила пройти тест «Какое вы чудовище с гравюры Гойи» «Какая вы картина», и результат, как всегда, неизменно порадовал: «Черный квадрат». 

Спасибо авангарду за наше адекватное внутреннее я.

Сайт ИМЛИ РАН: новые ссылки

Из-за навалившихся оффлайновых дел (спешно доделываю список сокращений для тома блоковской переписки, плюс надо успеть до 1 февраля отправить заявку на конференцию в Ирландии, плюс ко мне приехала крестница, и хочется как можно больше ей всего показать и немного развлечь, плюс...) ничего не успеваю запостить из запланированного. Пусть пока блог снова послужит копилкой всякого ценного — к примеру, ссылок на библиографию основных изданий ИМЛИ с 1939 по 2010 гг. с росписью оглавлений и именным указателем.

Издания с 1939 по 2000 г.

Издания с 2001 по 2010 г.

Обе базы — настоящее сокровище, конечно.

*coffee break*

В Вики-статье об экфрасисе дается пример — описание щита Ахилла в 18-й песне «Илиады»; старательно уточняется, что описание занимает «120 с лишним строк», дальше цитируется сам отрывок — 

Там он всегда обращается, вечно блюдёт Ориона

И единый чуждается мыться в волнах Океана.

и так далее

— где вот это «и так далее» кажется каким-то особенно трогательным: Вики заботит твой хронометраж, не трать его попусту. «Вечно блюдет Ориона» и т.д., и т.д. «Все прекрасные звёзды, какими венчается небо» и проч., и проч. (фигуративное «прочь»). «Солнце, в пути неистомное, полный серебряный месяц» etc, etc, etc. Такое ленивое эхо. Береги свой экфрасис, не витийствуй понапрасну, не мечи бисера, блюди Орион.

День рождения Кэрролла

В день рождения Кэрролла захотелось процитировать отрывок из его «Дневника путешествия в Россию» (1867), который он вел во время своего пребывания в составе делегации от англиканской церкви в Москве и Нижнем Новгороде вместе с другом и коллегой Лиддоном: 

5 или 6 часов мы бродили по этому удивительному городу* — городу белых и зеленых кровель, конических башен, выдвигающихся одна из другой, словно в подзорной трубе, городу золоченых куполов, где, словно в кривом зеркале, отражаются картины городской жизни; городу церквей, которые снаружи похожи на кактусы с разноцветными отростками (одни венчают зеленые почки, другие — голубые, третьи — красные с белым), а внутри все увешано иконами и лампадами и до самого потолка расписано красочными фресками; и, наконец, городу, где мостовые изрезаны ухабами, словно вспаханное поле, а извозчики требуют, чтобы им надбавили 30 процентов, «потому как сегодня Императрица — именинница. 

Cравнение церковных куполов с нарядными и красивыми кактусами показалось трогательным, а сам отрывок — очень живописным.

____________

*имеется в виду Москва [пер. Н. Демуровой]

(фото взято с официальной страницы Додо Спейс в ФБ)

Лит. преемственностью навеяло

деревня где скучал евгений

была прелестный уголок

я пушкин я держу интригу

ну ладно так и быть дуэль

***

вы михаил за александром

за вами будет николай

что значит вас здесь не стояло

да вы не байрон вы другой

Then again: подснежники и крокусы на Burns Night

Помнится, мои самые первые картинки из сада в этом журнале были фотографиями подснежников. Не буду нарушать традицию и опубликую их опять — правда, появились они на этот раз гораздо раньше (первые стрелки подснежников я увидела еще неделю назад) и в компании крокусов и примул (тех в саду великое множество, и фотографировать их пока не стала). Аккурат на празднование Бернсовой ночи.

Папе 70

25 января в семье двойной праздник —мамины именины и день рождения отца. Папе исполнилось 70. Как-то в голове до сих пор не укладывается: привыкла думать, что отец еще довольно молод, и внезапно наступившая цифра огорошивает. Уже поздравила его с утра, и очень здорово было слышать его немного ворчливый голос. Столько всего сегодня вспоминается, но чаще другого один эпизод: лето, мне пять лет, мама приехала после обследования из Москвы в Запорожье, мы ждем папу, который должен прилететь из Тикси, и мы все вместе отправимся в Сочи. Вечером мы с мамой лежим на диване и смотрим «Трое в лодке, не считая собаки» и хохочем, и мне ужасно нравится собака Монморенси, а потом мама говорит, спать, пора спать, завтра приедет папа, я засыпаю, наутро иду гулять во двор, ссорюсь там с соседским мальчишкой, который утверждает, что «теплые шубы зимой носят только мерзляки», и меня жутко злит это слово, да сам ты мерзляк, и вообще, дурак ты, подрались, возвращаюсь, уже готова зареветь, стучу в дверь, она сама открывается, а за ней папа — подхватывает на руки и смеется: «Ну и кто это тут такой?», и его очки в круглой оправе, и бежевая рубашка с короткими рукавами, и свежий запах цитрусового одеколона, и вот уже счастье, и мы все вместе. Собственно говоря, он ведь с того времени практически не изменился — ну разве что поседел и носит другие очки — но если начинает смеяться, то звучит точно так же, как тридцать пять лет назад. Сегодня выпила за его здоровье.

Три года на Блогспоте

Три года бложеку. Все тот же — симулякр бесценного груза. Интересно теперь перечитывать мои первые кембриджские записки. Ну что, продолжим в том же духе. Пожелать бы себе большего красноречия и длинных постов, но не буду: как пишется, так и пусть пишется. Длинно ли, коротко ли — в общем, по-всякому, да еще и с картинками.

Январь все больше набирает мартовскую (апрельскую?) силу: в саду зацветают подснежники, акониты и первые крокусы, в центре Кембриджа распускается вишня, ну а в доме нарциссы и тюльпаны. Больше трех лет здесь, а привыкнуть к этому не могу.

Убрали елку. Эх... Мы, наверное, сделали это последними в Кембридже. Вот уже несколько дней подряд соседи озабоченно заглядывали в окна — мол, не случилось ли чего, что такое, стоит и стоит. Ну и все — убрали. Остались с кембриджской январской весной.

Архив Андрея Белого в сети

А вот сверхценная ссылка, которую ни в коем случае нельзя пропустить — материалы об Андрее Белом, включая позднейшие публикации, в одном интернет-архиве. Огромное спасибо составителю базы Леночке Глуховой. В закладки!

Nothings and triviality

В Кембридже на каждом шагу парикмахерские. Вспоминаю свою давнюю московскую озабоченность («Найду ли мастера, который все сделает как надо? А вдруг нет?»), и становится смешно. Barber shops (мужские салоны), hairdressers (салоны женские), и везде мастера с великим тщанием стригут, красят, подбривают, колдуют, а посетители — модные девушки с красивыми татуированными руками и богатыми ресницами, юноши с затейливо постриженными бородами лесорубов-петиметров, строгие мужчины в галстуках и без — все, все там. 

А сегодня почти дошла до бывшего велосипедного магазина с полусодранной физиономией Дарвина на витрине — а там притулился салон. Совсем маленький, почти незаметный, и в окне старый парикмахер в голубой рубашке неспешно выстригал несуществующую прядь у старика-клиента, а тот сидел абсолютно счастливый и что-то рассказывал. И так они оба были хороши, что хотелось смотреть на них бесконечно, но я, конечно, не стала.

Alan Rickman “The Song Of The Lunch”

Какой же он был восхитительный — нежный, трогательный, чувственный, глубокий, трагический. Здесь и он, и Эмма играют только взглядом и проживают целую жизнь. Светлая ему память. Обязательно посмотрю этот фильм.

*Случайная ремарка за работой-2*

Интересно было бы узнать, читал (или перечитывал?) ли Джармуш «Случай на мосту через Совиный ручей» Амброза Бирса, когда снимал своего «Мертвеца».

UPD. Наташа предложила перечитать рассказ Фолкнера «Красные листья».

*Случайная ремарка*

У Роберта Блоха, самого юного из писателей лавкрафтианского круга, а впоследствии автора знаменитого Psycho, экранизированного Хичкоком, в короткой новелле “Yours Truly — Jack the Ripper”, есть занятный эпизод. Главный герой, психиатр Джон Кармоди со своим новым другом сэром Гаем Холлисом появляются в богемном салоне Чикаго:

Over in one corner the piano was going full blast, but the imperious strains of the March from The Love for Three Oranges couldn't drown out the profanity from the crap-game in the other corner.
Prokofieff had no chance against African polo, and one set of ivories rattled louder than the other.

Я почему-то представила себе эту густую (уж явно «накокаиненную») атмосферу, в которой гости предаются шумным забавам, играя в кости — и все это происходит под гротескный, комический прокофьевский марш из «Любви к трем апельсинам». Что-то в этом есть крайне особенное и любопытное. Мне начинает казаться, что и лавкрафтовские истории неплохо бы сочетались с прокофьевской музыкой.

Котовьи хроники

Вернулась от вета — весь день пошел наперекосяк. Со вчерашнего дня Пикол вел себя непривычно-тихо — в основном, задумчиво сидел в гнезде из чистых полотенец в шкафу, громко тарахтел (мурлыкать как обычные коты он не умеет) и делал вылазки только на поесть и попить. На руки идти отказывался — начинал вырываться и хрипло переругиваться со мной и Л. Все это категорически мне не понравилось: было видно, что с ним что-то не то. Понесла его днем в лечебницу — ну так и есть: глубокие, хоть и маленькие по площади укусы под левой задней лапой: опять подрался с соседскими котами. Врач сказала, что заметить такие раны трудно — крови или нет или очень мало, а вот укусы-таки доставляют массу неприятностей. Вколола Пиколу обезболивающее и взвесила (опять поправился на 80 г, но это все праздники, считаю). Сейчас он в саду, ест траву как очень маленькая черная коровка без рогов. Доктор сказала, что скоро поправится. Вот надо бы.

Последняя статья Андерсона для LRB

Прочла сегодня в LRB последнюю опубликованную статью Бенедикта Андерсона (я запостила подборку его работ для LRB тут), и вот этот отрывок показался самым интересным*:

«Воображаемые сообщества»* создавались в более широких полемических рамках, чем «Распад Британии»**. Первой целью стал евроцентризм, который я стал рассматривать сквозь призму предположений о том, что национализм родился в Европе и затем распространился в подобных себе формах по всему миру. Мне было ясно, что националистические движения имеют исторические корни в Северной и Южной Америке, а также на Гаити, и они не могут иметь этническую или языковую подоплеку. Второй целью стали марксизм и либерализм. Наирн справедливо возражал, что этот вид марксизма [либеральный — прим. мое] в значительной степени обошел национализм, однако Наирн был не в состоянии объяснить его огромную всемирно-историческую власть. Собственно, он и не пытался предложить марксистское решение проблемы [национализма — прим. мое]. Я пришел к убеждению, что решение стало бы возможным, если бы можно было учесть огромное количество отпечатанных в Европе книг, начиная с XVI в.

Все-таки Андерсона следовало бы начать изучать еще в школе, и уж само собой — в университете.

__________________________

* Перевод мой.

**Известная монография Андерсона, впервые опубликованная в 1982 г.

***“The Break-up of Britain” — книга шотландского политолога Тома Наирна, изданная в 1977 г.

Еще о Боуи — фото и письмо-благодарность

Уже несколько дней подряд слушаем с Л. по вечерам Боуи — альбомы и записи разных лет в произвольном порядке, но чаще всего почему-то выпадает Зигги Стардаст. Удивительно, как много для нас обоих он значил. Из самого памятного, увиденного за последние дни:

— фото Боуи с матерью Пегги — совсем маленького (фото примерно 1949 г.) и девятилетнего в Стоунхендже, сделанное в 1958 г.:

Пунктиром (плюс архив Андерсона для LRB)

Занята в оффлайне (пора как следует готовиться к семинару в Уорике, да и BASEES не за горами, плюс скоро новая работа), поэтому снова приходится твиттерить, потому что на лонгриды сил в конце дня уже не остается, а забивать на блог стыдно и не по-нашенски. В общем, запощу пока нужную ссылку на архив работ Бенедикта Андерсона для LRB, потому что в ФБ она точно пропадет, и концов потом не найдешь, а это было бы жаль: лучшего автора по современной социологии и политологии вряд ли можно найти.

Nothings and triviality

Вдруг осенило: последняя строчка в стихотворении Барто «Катя» 

- Ты что на скамейке
Сидишь, как чужая? -
А Катя сказала:
Я жду урожая.

— свидетельствует вовсе не о лентяйстве объекта, а о созерцательности. Катя — тихий прокрастинатор, она и подружку-то взяла с собой, чтобы спокойно любоваться хрониками созревания фруктов. Тщательно оберегаемая пассивность Кати в противовес бабушкиной и рассказчика (рассказчицы) активности — мизантропическая дань утерянному когда-то покою, от которого ничего не родится, но который может длиться до бесконечности, если обратить его внутрь. Могла бы помочь, конечно, могла, но куда девать восторг от утяжеляющихся на глазах плодов («яблоки растут, аж потрескивают»). Катя охраняет сон сада и ждет урожая, чтоб и дальше смотреть и наслаждаться.

Secretary (2002)

Вообще, «Секретарь» (мне больше нравится стандартное название; вопрочем, может, и правильнее перевести его феминитивом) — отличный, умный и смешной фильм, хотя это и не комедия в общем смысле, а, скорее, драма с элементами трагифарса. Только сейчас увидела, что музыку к нему, оказывается, написал Бадаламенти: собственно, и общая медитативность, и диковатые декорации (лиловый офис с островком роскошных фиалкового цвета растений, и сон Ли, в котором Грей появляется на фоне алого занавеса), и фиолетовые оттенки одежды и помады главной героини делают его атмосферу похожей на Твин Пикс. Можно представить себе, что Ли — это одна из креатур Дайаны, с которой все время беседует агент Купер. В конце концов, Дайана не обязана тоже быть агентом ФБР, а вполне может быть секретаршей в адвокатской конторе. 

Фильм хорош тем, что он не только и не столько о практиках бдсм, а больше об определении границ у сильно интровертной личности. Определении — не вторжении, это важно. Ну а гротескное изображение особенных практик — в данном случае просто обертка, правда, замысловато сложенная. Упоминать о пятидесяти оттенках в данном случае, конечно, кощунство.

Мандельштаму 125

Так вышло, что познакомилась я с Мандельштамом уже довольно поздно для филолога, примерно в конце первого курса университета, и были это не стихи, а "Египетская марка". То есть, конечно, стихи попадались и до этого, но почему-то оставляли равнодушной — наверное, потому, что в голове все было занято Блоком.

А тут вдруг в местном книжном попалась в руки плохо изданная маленькая книжечка с названием «Египетская марка», я открыла страницы наугад, а там было: 

Но как оторваться от тебя, милый Египет вещей? Наглядная вечность столовой, спальни, кабинета. Чем загладить свою вину? Хочешь Валгаллу: Кокоревские склады. Туда на хранение! Уже артельщики, приплясывая в ужасе, поднимают кабинетный рояль миньон, как черный лакированный метеор, упавший с неба. Рогожи стелются как ризы. Трюмо плывет боком по лестнице, маневрируя на площадках во весь свой пальмовый рост. 

Это было о распаде тех самых привычных блоковских уютов и разгроме старого мира милых сердцу предметов. Книгу я купила и прочла в тот же день. Потом уже пришла и любовь к стихам — помню, что «Скрипачка» выучилось наизусть сама собой, без каких-либо специальная усилий с моей стороны:

Alan Rickman (1946 — 2016)

Господи, теперь Рикман!.. Что за напасть — мой январь в блоге превратился в чреду некрологов... И снова 69, и снова рак. И опять — невероятный человек и прекрасный актер. Ну как же так, профессор Снейп, ну что же вы так, шериф Ноттингемский... Светлая память.

Nothings and triviality

Очень люблю пополнять копилку бесполезных знаний (ну а вдруг однажды понадобится?..). Вот сегодня, к примеру, узнала, что у слова «крыжовник» (gooseberry), помимо основного значения, как водится, есть и другое — как принято говорить, переносное. Выяснилось, что крыжовником называют человека, который присутствует при встрече двух влюбленных и за каким-то чортом не уходит, а блюдет формальные правила приличия, производя с ними и меж ними светский small talk. Ну прелесть же? И правда, чистейшая крыжовенность.

David Bowie (1947-...)

Дэвид Боуи умер. Я оглушена. Прошли уже почти сутки, а я все не верю. Чуть больше смогу написать позже, а пока — нет, не выходит.

Прощай, Зигги, прощай, майор Том.

Star Wars: The Force Awakens (2015)

Самое любопытное в новых Star Wars — противостояние плохих граждан этой самой темной стороны с безупречным британским RP (аристократическим произношением), явно выпускников межгалактических Итона, Хэрроу и Оксбриджа, и простых бравых сопротивленцев, всех с американским акцентом (точнее, акцентами, варьирующимися от нью-йоркского, калифорнийского и до мидвест). Исключение — главная героиня, барышня-джедай c лондонским выговором; впрочем, как известно, у джедаев всегда все сложно.

Изрядно повеселили товарищи, у которых Хан Соло занял космических денег — шотландцы с явным криминальным прошлым и астронавты-якудза (ну, собственно, почему бы и нет: смотрелось свежо).

Несколько раз безотчетно ловила себя на мысли, что при создании песочной планеты автор припомнил случайно просмотренную Кин-Дза-Дзу (а вовсе даже и не мэдмаксов) — ржавая техника в руках сомнительных личностей выглядела очень похоже на картинки с Плюка.

За обилие гогглов и любовь к стимпанку и дизельпанку авторам, конечно, спасибо.

А, ну и почти весь фильм прождала далеков: они так и не появились, и это, конечно, жаль.

Из сегодняшнего

В нашем Sainsbury's local стали сегодня свидетелями того, как молоденькая девушка вдруг громко и тоскливо закричала, села на корточки и стала биться головой об основание машины для самостоятельной оплаты продуктов (их, наверное, правильнее назвать кассами для самообслуживания, но не уверена; ну, неважно); она начала быстро раскачиваться. Девушка была с мамой: та почти мгновенно её подхватила — как-то очень профессионально, чтобы смягчить удары, и спокойным голосом попросила персонал принести ей стул. Молодой человек — работник магазина — бросился в подсобку и буквально секунд через двадцать принес стул, в то время как мама аккуратно поддерживала девушку. Потом мама села на стул и очень ловко подтянула к себе дочь. Та все еще кричала, но как будто уже потише, и амплитуда ее раскачиваний постепенно уменьшалась. Люди в магазине, быстро поняв, что к чему, вернулись к своим покупкам; когда девочка лет трех спросила отца, почему тетя кричит, тот сказал: «У тети приступ, но ей скоро станет получше, и она успокоится». Девочку ответ полностью устроил, и она потащила папу в отдел с конфетами.

Никакой паники и громких сочувственных вздохов; минут через пять-семь девушка действительно успокоилась, мама поправила на ней шапку, забрала пакеты с продуктами, и они ушли.

Nothings and triviality

Этот неловкий момент, когда пролетающая над тобой огромная жирная чаища несет в зубах черную кожаную перчатку, и да, ты более чем уверен, что зубы у нее есть.

Mr Turner (2014)

«Когда я смотрю в зеркало, я вижу горгулью», — говорит о себе Тернер в одноименном фильме. 

Картина Майка Ли еще раз подтверждает, что все, предшествующее акту искусства, в общем и не обязано быть приятным и уместным. Тем более впечатляющим выходит результат, когда из надсадного пыхтенья, всхрапа и бормотания Тернера-человека выходят пейзажи закатов и марин Маргейта и полей Солсбери у Тернера-художника. По замыслу Ли, Тренеру было неловко жить с его талантом: он его и раздражает, и мучит. Но как иначе написать свет? В его случае, никак.

Видимая бессюжетность фильма играет зрителю на руку: можно следить за тем, как Тернер переносит на холст главное, не отвлекаясь на частности.

Дедушке 95

Деде сегодня исполнилось бы 95. С утра вспоминаю, как ездила к нему все последние годы на новогодние праздники на старых разбитых поездах «Москва-Симферополь» или «Москва-Кривой Рог», которых больше нет. Вечером из Царицыно на Курский, там длинный состав, обычно на шестом пути, пробиралась в свое купе — почему-то всегда так получалась, что приходила первой. Мне везло: в последние лет пять в купе со мной попадались люди спокойные и малоразговорчивые, не донимавшие историями из запутанных семейных хроник. Они тихо пили железнодорожный чай или сладкий кофе с молоком из коричнево-бежевых пакетов, а я читала, спала или смотрела в окно. Ночью в Казачьей Лопани была вечная таможня и паспортный контроль, и вопросы, куда едете и зачем, и что везете. Сумку мою на колесиках, правда, проверять к тому времени уже перестали, ничего там особенно интересного ни для кого не было. Просыпалась я утром обычно в Павлограде, а это час до Запорожья, а в окне виднелись все те же свечкообразные тополя, и платформу с крошечной вокзальной пристройкой заливало холодное декабрьское солнце. Сон как-то сразу проходил сам собой, я быстро собиралась, чтобы как можно скорее выпрыгнуть из поезда на запорожском вокзале.

Христос рождается! Славите Его! Христос народжується! Славімо Його! Christ is born! Glorify Him!

Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума: в нем бо звездам служащий, звездою учахуся, Тебе кланятися Солнцу правды, и Тебе ведети с высоты Востока: Господи, слава Тебе.

Рождественский Сочельник

В Рождественский Сочельник друзья из РГАЛИ (спасибо им большое) на фейсбучной странице архива запостили блоковское стихотворение 1912 года, которое я успела основательно забыть, а ведь оно — из того самого лучшего, что было написано о Рождестве в русской литературе.

(фото взято с фейсбучной страницы РГАЛИ)

***

Ризу накрест обвязав,

Свечку к палке привязав,

Реет ангел невелик,

Реет лесом, светлолик.

Здравствуйте.

Crimble Crumble

Мы это сделали — тот самый прекрасный Crimble Crumble, что появился в местной закусочной Pret a Manger перед Рождеством, с минс-пайной начинкой, апельсинными цукатами, яблоком и коричным сахаром. Сид Барретт, который, собственно, и придумал название (точнее, имя: так — почти так — звали гнома из одноименной пинкфлойдовской песни), думаю, был бы доволен.

I want to tell you a story 

About a little man 

If I can. 

A gnome named Grimble Crumble. 

And little gnomes stay in their homes. 

Eating, sleeping, drinking their wine.

...Весь дом пропах пряностями.

Nothings and triviality

А вообще, конечно, очень снова хочется поехать в Америку. И хорошо бы первым делом попасть в Провиденс, ну и пройти всеми нужными маршрутами, и найти, наконец, устье реки Мискатоник.

Новое издание ИМЛИ РАН: Г.И. Чулков «Жизнь Достоевского»

Издательство ИМЛИ РАН выпустило биографию Достоевского, написанную Г. И. Чулковым. Вот что пишут коллеги-имлийцы на своей странице в ФБ:

Издание, подготовленное старшим научным сотрудником ИМЛИ РАН, доктором филологических наук Ольгой Алимовной Богдановой: Чулков, Георгий Иванович. Жизнь Достоевского / Сост., подгот. текста, комм. и вст. ст. О. А. Богдановой. — М.: ИМЛИ РАН, 2015. — 472 с., илл. — (Серия: «Источниковедение литературы ХХ века», выпуск 1)
Аннотация:
Издание представляет первую публикацию биографического исследования о Ф.М. Достоевском, написанного замечательным прозаиком, поэтом-символистом, одним из основателей мистического анархизма, литературным критиком первой трети ХХ века — Георгием Ивановичем Чулковым. Книга была подготовлена к изданию еще в 1930-е годы, однако не была допущена к печати советской цензурой. Книга Чулкова о Достоевском является одним из первых опытов систематического полноценного научно-художественного описания биографии писателя.

От себя добавлю следующее: большинство из нас знает Чулкова как поэта, литературного критика, собеседника Блока и основателя мистического анархизма; он же был еще и исследователем жизни Тютчева, а также автором книги о Пушкине.

War and Peace (BBC 1), episode 1: «...и вальсы Шуберта, и хруст французской булки»

Очень краткий апдейт по новой экранизации ВиМ по ВВС 1: представьте себе средней руки бордель в Бухаресте, где решили провести костюмированную вечеринку «Лео Толстой форева», во время которой статисты-мужчины играют желваками и пучат глаза, чтоб прочувствовать ответственность момента, а жантильные статистки в ситцевых платьях с добавлением полиамидного волокна и в пластиковых обручах вида «изделие номер шесть, диадема царская, одна штука» разоблачаются каждую секунду, призывно сверкая неаппетитными телесными подробностями — и вы получите горячечный пубертатный сон подростка-двоечника, которому завтра сдавать экзамен по литре, а он только и помнит, что Пьер в очках и дурак, Болконский — как поручик Ржевский, только не сморкается в гардину, а Наташа Ростова — это которая не Элен. 

Зачем я это досмотрела до конца, так и не поняла пока. Больше такой ошибки не повторю, конечно.

Новогодние tutti quanti

Сурикат новогоднего груза.

Утро нового дня (пора заводить ежегодную рубрику)

Отсчитывать уходящие десятки секунд на Биг Бене по ВВС 1, смотреть на фейерверки вокруг London Eye, залпом выпить бокал Moscato Frizzante в первые мгновения нового года, еще и еще раз поздравить друг друга, смотреть на кота, осторожно рассевшегося под елкой, аккурат между войлочной феей и Дедом Морозом с лыжами под мышкой, бессмысленно и весело суетиться первые полчаса, разжечь камин, хоть и не холодно, вполглаза наблюдать за ужасной чепухой по телевизору, где гладковыбритый молодой Шон Коннери играет водевильного агента Ми6 из комиксов и целует блондинку со сложным макияжем и именем Пусси Галор, проголодаться, съесть кусок панеттоне с цукатами, о котором совсем забыли в Рождество, ужасно захотеть спать, а ведь всего-то два часа, а за окнами палисадник плавает в размытых огнях, потому что прошел сильный ливень — наутро проснуться, открыть окно, увидеть велосипедиста с рюкзаком за плечами, проезжающего по пустой улице, и светлое серое небо, а в саду через ограду услышать торопливую французскую речь соседей, вернувшихся с каникул из Тулузы, выпить кофе, выпустить кота в сад, пустить кота обратно в дом, прочесть новости, сразу же забыть, что там, подумать, что надо пройтись по городу, и обязательно сделать что-нибудь нужное (хотя, вряд ли) — жить в новом году, который уже здесь.