Вспомнила сейчас, как в самый первый день в Солсбери шли по дороге на Олд Сарум и на остановке перед парком увидели группки школьниц (похоже, каникулы у них еще не начались) в форме — синие толстовки со школьной эмблемой, темно-голубые в клетку юбки, одинаковые рюкзаки. Всем им на вид было не больше 13, и они кучковались точно так же, как это делают девочки во всем мире: самые бойкие и симпатичные громко смеются небольшой компанией, рядом стоят те, кто попроще — их гораздо больше, им тоже, в общем, весело, но они с некоторой опаской и надеждой поглядывают на ту, первую, стайку, ожидая похвалы, одобрения и призрачной возможности пересечь невидимый барьер и присоединиться (очевидно, что шансов у них не так уж много), ну и третьи — полноватые, робкие, покрытые первыми юношескими угрями, переминаются с ноги на ногу уже на приличном расстоянии и от альфа-группы, и от бет, вполне отдавая себе отчет, что им вряд ли перепадет даже простое «привет».
Она стояла на противоположной стороне улицы в одиночестве. Форма на ней выглядела аккуратно, на ногах были старенькие чистые кеды. Маленького роста и того самого типа, который эстеты нового поколения так любят называть «коренастым, кряжистым, лишенным даже толики изящества». Что-то такое было в ее позе, что заставило меня замедлить шаг — не вызов, нет, какое-то внутреннее упорство и да, отчаяние. Мы встретились с ней взглядами — милое веснушчатое лицо, серые глаза, в которых усталость, крепко сжатые губы. Как-то сразу стало понятно, что в классе она пария, изгой, поди пойми, за что и почему, и вот так и несет свой крест не жалуясь, делая вид, что ей всё равно.
Been there, done that.
Мне очень захотелось ее обнять и утешить, но вместо этого я все смотрела и смотрела на нее, а она на меня, а потом я едва заметно взмахнула рукой, и она сделала в ответ такое же почти невидимое движение. Не думаю, что ей стало легче: уверена, что нет. Но всё равно надеюсь: она знает, что не одна. И что это пройдет.
No comments :
Post a Comment