Как и обещала здесь, сейчас немного о книжных находках Кемдена.
Когда мы спустились в нижний ярус с его антиквариатом и букинистическими лавками, первая мысль была — пройти их все, задерживаясь только в тех, где торгуют картинками. Картинки мы нашли довольно быстро и застряли в лавке с эстампами надолго: когда же вышли оттуда, то увидели, что все следующие галереи по ходу движения — книжные.
И тут понеслось.
Между галереями были сквозные проходы, отчего они казались еще бесконечнее; книги там были повсюду — на полках, на маленьких столиках и покосившихся стульях, кое-как приставленных к полкам; часть была свалена на полу, часть лежала в тяжелых сундуках с металлическими пряжками. Народу было много, но люди терялись среди стеллажей, все молчали, и никто не мешал рыться в книжных развалах сколько душе будет угодно.
Чего там только не было.
Классический Чосер эпохи короля Георга и более поздние, викторианского времени — тяжелые, в коленкоровых переплетах, с выцветшими корешками, в превосходном состоянии.
Джейн Остин — прижизненные издания и поздние, 60-70-х гг. 19 века, с нравоучительными вступлениями; книги сестер Бронте — и тут же готическая биография самих сестер, увесистый том, озаглавленный витиевато (что-то вроде многозначительного “Какие тайны хранили йоркширские сестры”); Троллоп, Мелвилл, Теккерей — и, конечно же, Диккенс, куда же без него.
Взгляд выхватил с ближайшей полки две книги:
Первая — добротная хрестоматия по литературной критике, составленная литературоведом Дэвидом Лоджем (точно помню, что читала его когда-то в переводе, вот только память не сохранила ни год выпуска, ни название монографии), ясное и емкое изложение всяких нужных вещей, отличная и до сих пор актуальная книжка (впервые она вышла в свет в 72 г.; текущее издание пятнадцатое по счету), плюс статьи по литературе от классиков — от У. Б. Йейтса, Вирджинии Вульф, Сартра и Поля Валери до Барта и Леви-Стросса (не забываем, 70-е годы — самый расцвет постструктурализма и время выхода классических работ по нему). Полистала: как выяснилось, том испещрен пометками и отчеркиваниями, сделанными ядовито-розовым фломастером (судя по всему, предыдущий владелец в особо эмоциональные моменты жал на маркер со всей силы). Позабавила ярко-малиновая цитата, выделенная на одной их страниц:
Неприятие любой концепции будущего было для Бенна критерием мудрости.
В общем, никаких сомнений в том, что книжка просто необходима, не было.
Второй том представляет собой антологию статей об английских и американских писателях, составленную бостонским библиографом Кэролайн Тикнор — собственно, у меня еще были сомнения по поводу этой книги, но ровно до того момента, пока я не увидела в оглавлении раздел, посвященный Готорну: больше я не раздумывала ни минуты.
Обе книжки пахнут архивохранилищем, пылью и тем особым книжным запахом, который ни с чем не перепутаешь — запах старых, много раз читанных и потрепанных фолиантов, которые часто брались с полки и всегда были под рукой.
Еще одну книжку я ухватила уже почти бессознательно:
ею оказались мемуары Кристабель Билинберг (да, архивное сознание работает четко) о ее муже, немце Питере Биленберге, юристе, который накануне и во время Второй Мировой войны был вхож в антигитлеровские круги, за что в 1944 г. был осужден нацистами и заключен в концлагерь Равенсбрюк, где выжил буквально чудом.
Удивительное все-таки рядом: когда расплачивались за книги, флегматичный продавец (спортивный костюм, лыжная шапка с дыркой возле правого уха, апоплексичный цвет лица и безупречное произношение), взглянув на мемуары Кристабель Билинберг, вскользь отметил, что ее сын, выйдя на пенсию, тоже стал букинистом и торгует книжками в соседней лавке.
Вот и не верь после этого в совпадения, а пуще того, в способность книжной реальности к своем буквальному воплощению.
No comments :
Post a Comment