Архивное цветаевское

Какое отличное интервью Елена Баурджановна дала Кольте — о переиздании Цветаевой, цветаевском фонде в РГАЛИ, с которым она работала, о цветаевских черновиках. Меня сложно заподозрить в симпатиях к Цветаевой (я не любительница надрыва, пусть и талантливого), но интервью о том, скорее, как должен работать настоящий архивист-текстолог.  Вот, к примеру, отрывок оттуда:

— А когда вы с ней начали заниматься архивом?

— Году в 70-м, я еще училась, Ариадна Сергеевна спросила, не хочу ли я ей с архивом помочь, — я, конечно, согласилась сразу. Первое, что она мне дала перепечатать, — сборник «Юношеские стихи», машинопись с правкой автора. И подарила машинку «Континенталь» (своей у меня не было) — трофейную, она ее купила у какого-то военного в Тарусе. Чудесная была машинка, я ею долго пользовалась — еще потом переделывала на более крупный шрифт. Работали мы раза два в неделю обычно, но иногда она отменяла встречи — у нее голова очень болела, гипертония. Уже тогда она договаривалась с Натальей Волковой, директором РГАЛИ, о передаче материалов. Я удивлялась — зачем так сразу-то передавать?
Она: «Понимаешь, я очень ненадежно себя чувствую, а этот архив уже столько перенес, что мне бы хотелось его поместить в надежные стены». Но надо было сначала все описать подробно, и я делала описи. А еще она хотела успеть сделать полную расшифровку тетрадей, поскольку она лучше всех цветаевский почерк разбирает и может все откомментировать. И была, конечно, права. Вот, допустим, записано у Цветаевой: «Написать Соне». Ариадна Сергеевна пишет: «Это Софья Ильинична Либер, урожденная Паинсон, гимназическая подруга, которая в тот год нашла Цветаеву в Париже и потом иногда ей помогала». Где бы мы это сейчас раскопали? Гадали бы, что за Соня. Кое-что мы с Ариадной Сергеевной таким образом успели при ее жизни — больше 10 тетрадей. Тоненьких, правда, ранних.

Помню, что с самых первых дней работы в РГАЛИ Елена Баурджановна и Катя Лубянникова у меня напрямую ассоциировались с цветаевскими рукописями. Все знали: нет специалистов, которые были бы “в материале” больше, чем они.

Кольта опубликовала и записанный Коркиной устный рассказ Ариадны “Господин Уодингтон”, никогда не печатавшийся прежде.

Господин Уодингтон предложил мне переехать с ним в Англию, где он оформит опекунство, сделает меня наследницей всего своего состояния, я буду жить в Лондоне, мне будет выделено ежемесячное содержание, из которого я смогу помогать своей семье. Я буду брать уроки гравюры (о чем я так мечтала и на что не хватало средств) у лучших английских мастеров.

Ну и все такое прочее, что ты можешь себе представить, а может быть, и не можешь.

И я, конечно, отказалась и уехала восвояси, в свою жизнь.

Когда осенью я пришла в школу, то узнала, что господин Уодингтон оплатил оба последних семестра моего обучения, благодаря чему я имею то образование, какое имею.

— о том, в основном, что бывает, когда Несбывшееся зовет нас, а нам нужно уметь услышать его отдаленный зов.