Хроники самоизоляции: конец весны

Это была самая странная весна, какую только можно себе представить. Будем надеяться, что лето будет поадекватнее.

Елена Юрьевна Филькина умерла. Я об этом узнала несколько дней назад, а сейчас вот и некролог на сайте РГАЛИ увидела.

Меня мало что связывает с прошлой жизнью, и вспоминаю я ее, по правде сказать, редко и не очень охотно: много в ней было не самого веселого, прямо скажем.

Десятилетняя работа в архиве дала мне массу всего: это был и бесценный научный опыт — архивный, текстологический, литературоведческий, да какой угодно, и опыт взаимодействия с академической сферой, который напрочь и навсегда лишил меня всяких иллюзий относительно того, что приходящие в архив исследователи сделаны из какого-то другого теста в отличие от простых смертных.

Но он же, архив, подарил мне по-настоящему незабываемые моменты совместной работы и просто дружеского общения с удивительными людьми и моими дорогими коллегами — умными, глубокими, скромными и бесконечно прекрасными. Елена Юрьевна как раз была такой — настоящим большим профи от текстологии и археографии (шутка ли, одна из любимых учениц Сигурда Оттовича) с огромным списком великолепных публикаций — чего стоят одни выпуски «Встреч с прошлым», легендарного сборника по материалам фондов архива — и при этом веселой, легкой и необыкновенно дружелюбной. Мне кажется, ее любили все, и она этого, безусловно, заслуживала как никто другой.

Больно думать, что ее больше нет. Царствие ей Небесное, вечный покой и светлая память.

Хроники самоизоляции: сад накануне

Накануне лета сад пахнет раем. Такого нежного солнца в нем я не видела давно.

Хроники самоизоляции: Перед семинаром по РЛ и Гоголю

Тот неловкий момент, когда ты понимаешь, что старше лет на пять ведьмы Солохи, которая с удовольствием в свободное от работы время летает на метле и к которой «хаживал и голова, и дьяк Осип Никифорович (конечно, если дьячихи не было дома), и козак Корний Чуб, и козак Касьян Свербыгуз».

А ты скучный, скучный человек, и метла у тебя и не метла вовсе, а пластиковая швабра.

Хроники самоизоляции: конспирологическое-задумчивое (ч. 2)

Добрый рептилоид

В меховом манто

Самосохранился

Как не знаю кто.

***

Добрый рептилоид, 

Кактус и кусты.

Подожди немного -

Отдохнешь и ты.

***

Добрый рептилоид

В маске пишет твит:

«Мой гиперболоид

На окне стоит.

Луч разверзнет хляби,

Ослепит огнем -

Славно развлечемся,

Однова живем».

Хроники самоизоляции: “Track/Test & Trace” — probably not (En)

The more the Government via the news outlets is saying that people should comply with the new “Track and Trace System” and download it on their smartphones, because “people already have been remarkably compliant and have been willingly going along with fairly unprecedented restrictions”;

the more they say that,

- it’s entirely voluntary,

- it’s not going to be the government telling you what to do,

- it’s going to be initially clinicians who will have discussions with you on who you were in contact with;

the more officials insist on how it is pivotal and makes it look like all sorts of requests are health advice rather than government instruction;

the more they stress that “people are observing their civic duty”;

the more they ask you equivocally, “you may want them to be safe, you may feel actually, you know what? it may be better this way; it also may help bed in public acceptance of this new system”;

the more they try to be a little bit wary in case people have concerns about privacy and about data retention

- the more I want to turn into a massive bag of bitch biscuits and to say “nah, thanks, I am good: it’s enough to me to stay away from most public places at the moment.”

Хроники самоизоляции: “Les Aventuriers” (1967)

Наконец-то просмотренные вчера «Искатели приключений» отозвались прекрасными воспоминаниями о прошлом, в которых ностальгия как чувство меланхолическое вдруг утрачивает свою обычную горечь и возвращает к самым ярким моментам детства и юности, где нет места взрослой тоске.

«Искатели приключений» – это, конечно, шестидесятнический палимпсест, полотно из описанных Бартом взаимодействий между идеалом и вечным томлением по нему: «На протяжении всей его любовной жизни фигуры всплывают в голове влюбленного субъекта внезапно, безо всякого порядка, ибо они всякий раз зависят от случайности (внутренней или внешней). В каждом из таких инцидентов (того, что на него «сваливается») влюбленный черпает из запаса (сокровищницы?) фигур, согласно нуждам, приказам или прихотям своего воображаемого». «Искатели» не имеют ничего общего с реальностью, однако же манифестируют все самое лучшее в ней – те самые фигуры безочетной красоты, что навсегда скрыты под скукой житейской обыденности.

Хроники самоизоляции: цветочное снова

Конец мая — время пионов, тюльпанов и особенного легкого света.

Хроники самоизоляции: День Филолога

Ну что, дорогие друзья и коллеги, с нашим профессиональным праздником — Днем Филолога!

∙Пусть наши ученики и студенты* знают, что не бывает лишних людей на рандеву, отличают ямб от хорея (Онегин, стыдитесь!) и верят в то, что слухи о смерти автора несколько преувеличены.

∙Пусть Reviewer 2 однажды устрашится своей предвзятости и напишет в отзыве на вашу выстраданную статью: «Это лучшая работа по теме, что ж вы тянете так с публикацией, сатрапы? В печать, немедленно в печать!»

∙Пусть на вашей секции во время конференции обязательно найдется тот самый слушатель, который будет понимающе кивать и глядеть на вас с искренней радостью, а потом первым робко вскинет руку, чтобы задать какой-нибудь отличный и совсем не раздражающий вас вопрос.

Хроники самоизоляции: конспирологическое-задумчивое

Добрый рептилоид
В шапке из фольги,
Другу Биллу Гейтсу
Срочно помоги.

Ты настрой антенны
С вышками пять джи,
Чипы аккуратно
В головы вложи.

Выйди на пригорок,
Оглянись вокруг.
Встаньте, дети, встаньте
В макабричный круг.

Не пылит Нибиру,
Не дрожат хвосты.
Прилетит Ностромо -
Отдохнешь и ты.

Хроники самоизоляции: к 80-летию Бродского

Ровно четыре года назад, в мае 2016, я выступала в Университете Центрального Ланкашира (UCLan) в Престоне на конференции “A Culture of Discontinuity? Russian Cultural Debates in Historical Perspective”, организованной замечательной Олей Табачниковой, которая руководит там Центром изучения русского языка и литературы (сейчас: The Vladimir Vysotsky Centre for Russian Studies).

Конференция шла своим ходом (мой собственный доклад был посвящен грустной арлекинности набоковского Пнина), и после нашей секции состоялась презентация только что вышедшей тогда книги В.П. Полухиной «Из не забывших меня. Иосифу Бродскому: In Memoriam». Мне посчастливилось познакомиться с самой Валентиной Платоновной сразу же после ее выступления, и фундаментальный труд с ее инскриптом теперь хранится в моей библиотеке.

Хроники самоизоляции: новый перевод «Пира во время чумы»

Уж не знаю, насколько своевременно, однако ж вышел новый перевод «Пира во время чумы» (впрочем, тайминг можно назвать и совершенным: когда читать нетленное, как не в переломные моменты). Перевод выполнен Матвеем Янкелевичем (поэтом и переводчиком), и он действительно хорош. Я не вполне согласна с авторским предисловием, в котором Янкелеви называет пушкинскую пьесу брехтовской (несмотря на чистую абстрактность формы, я не вижу в ней того, что Брехт называл «эпическим театром»: в ней много интимного), но вот параллели с бергмановской «Седьмой печатью» близки и мне.

Хроники самоизоляции: Борнмут, Стивенсон и созерцательность смерти на британских курортах

Неожиданно по-настоящему хорошая публикация в LRB, который я, по правде говоря, бегло проглядывала после их бесстыдного анти-некролога Роджеру Скрутону. Мерзавцев в авторах там всегда было хоть отбавляй, но тут уж никуда не денешься: такова судьба всей нынешней литературной публицистики — редкие жемчужины в тоннах навоза, и лопатить это все нет ни сил, ни желания.

Публикация О’Хагана посвящена Борнмуту в двух ипостасях — его истории становления в качестве фешенебельного викторианского морского курорта в идиллическом Дорсете (в Англии, как и во всей остальной Европе, вошло в моду ездить на воды в 70-80-е гг. XIX в.) и хроник тихого благородного умирания в нем известных публичных фигур, и в том числе литературных, среди которых был и 44-летний Стивенсон (я как-то мало задумывалась о том, что он умер, дожив до моих нынешних лет).

Борнмут как et in Arcadia ego, как изящный хоспис с бледными абрисами домов в смеси хвойного и морского ароматов, как место созерцательной печали и приуготовления к неизбежной смерти.

Моя любовь к Кромеру укрепилась еще сильнее: в его оторванности от активной островной жизни прослеживается тот же отрешенный и прекрасный паттерн. Memento mori у моря.

Хроники самоизоляции: вокзал

Сегодня ноги сами привели нас на вокзал: во время прогулки передумали на полпути и изменили маршрут, вместо центра пришли на станцию. Дорога до неё лежит через общаги Англия Раскин, университета, переделанного когда-то из техникума (было здесь лет двадцать пять назад такое поветрие) — относительно-новые, некрасивые, но ладно скроенные и все равно приятные на вид, они всегда были полны студентов (на первом этаже прачечная и спортзал, и молодежь обычно околачивалась рядом). Сейчас они пусты, все двери заколочены, и маленькое итальянское кафе, где мы с Л. всегда покупали горячий кофе и аранчини перед поездками, тоже закрыто и затемнено. Несмотря на чистоту, очевидно, что здание уже давно пустует, и от этого как-то не по себе. Никого нет и на автобусной остановке, мимо которой едут и едут одинаковые серые велосипедисты (вот уж кто раздражает хуже горькой редьки).

Хроники самоизоляции: а сейчас песня

Ровно в полночь луч тревожный и слепящий

Вдруг прорежет темно-синий небосвод.

Ты очнешься и увидишь,

Как верховный жрец команчей

В руки палочку с зазубриной берет.

Ты вопишь и убегаешь,

Но веселый вождь команчей

Приглашает в ритуальный хоровод.

Маме сегодня исполнился бы 71 год. Купила на днях ее любимых пионов, и сегодня они стали потихоньку распускаться — для нее.

Хроники самоизоляции: на берегу (En)

If I remember correctly, the Victorians believed in the “curative” nature of the seaside resorts that became fashionable at the time: you could bring your misery to a small coastal place, running away from noisy London full of contagious diseases and sulphuric odours, and fresh air would cure your ennui and self-righteous displeasure at your constant failures.

Isn’t now the perfect time to remember all that? The only problem is that you can’t go anywhere, except walking around places (luckily, you can take your walks as far as you want, not to mention cycling; well, not actually cycling, because it’s atrocious).

We went to the river by the Industrial Museum for the first time in many months: it was so long ago that we even goofed a bit and chose Gwydir instead of Kingston Str., but nevermind that: it made our walk slower, of course, but no less pleasant.

Хроники самоизоляции: тамплиерское-казачье

Конечно, самой прекрасной новостью сегодняшнего дня стало заявление Ордена Тамплиеров г. Санкт-Петербурга о том, что они не нападали на казаков г. Санкт-Петербурга.

Таким образом, известные строчки могут быть дополнены:

А у Толи и у Веры

Обе мамы — тамплиеры.

А у Коли и Луки

Обе мамы — казаки.

UPD. Новости два года: не посмотрела на дату публикации в «Снобе». Увы мне. (Ну да ладно)

Хроники самоизоляции: случай профессора Оббинка

У меня, конечно, целый день не выходит из головы история оксфордского профессора Оббинка и фактически уже доказанной кражи им египетских папирусов из Библиотеки Саклера (если кто не знает, там у них крупнейшее хранилище древних рукописей и артефактов) с последующей перепродажей их американским миллиардерам-евангелистам из Hobby Lobby.

Для меня эта история примечательна сразу по нескольким причинам: как экс-архивист, долгое время работавший с ценными и особо ценными рукописями в РГАЛИ, я примерно понимаю, как запускается этот вот механизм «личного включения в документ» (и, особенно, в эго-документ — мемуары, дневники и письма), когда тебе как текстологу кажется, что только ты и никто другой способен расшифровать весь авторский текстовый корпус (и даже больше), со всеми его конъектурами и палимпсестными варьяциями черновиков. Но, естественно, ты каждый раз мысленно бьешь себя по рукам и одергиваешь: работать можешь, но бумага, с которой ты почти сросся, тебе не принадлежит, что бы ты там при этом себе не думал.

Хроники самоизоляции: кальтеховская лекция

Вчера Л. как выпускнику Кальтеха пришло в зум приглашение на лекцию еще одного выпускника университета (примерно тех же годов выпуска, что и Л.), профессора Дэвида Хо; лекция проводилась в рамках 83 ежегодного семинара, устраиваемого Калифорнийским Университетом Технологий в Пасадене, в этом году по понятным причинам перенесенного онлайн.

Собственно, краткое содержание лекции свелось к уже известному (ну, или более-менее очевидному), но подкрепленному свежими цифрами и обновленной статистикой:

Хроники самоизоляции: Палисадник

Боже мой, я так давно не постила наш розовый палисадник. А меж тем, он цветет уже совсем по-летнему: справа от двери лопаются малиновые розы, снова выросли гигантские оранжевые маки, лиловые ирисы и гладиолусы, и желтая роза осыпалась новыми бутонами. Л. срезал зимой страстоцвет (в нем запутался наш инет-кабель), а вьюнок от него уже обвил низ двери и ползет вверх.

Наша сказка.

Хроники самоизоляции: «Сад троп» состоялся

Наша Тропа состоялась, и это было прекрасно! Огромное спасибо дорогой Ане Резниченко за потрясающую организацию конференции, и всем участником за великолепные выступления и интереснейшую дискуссию! Ура!

Завтра обязательно послушаю коллег на утренней секции: все-таки конференции — это лучший способ прочистить мозги и как следует встряхнуться, в том числе и душевно.

Из своего вступления нужно будет обязательно сделать статью.

Хроники самоизоляции: «Сад троп»: готовность номер 1

Закончила выступление на завтра. 20 тысяч знаков — и наконец-то преодоленный (пусть, может, и ненадолго, но сейчас можно только порадоваться) «писательский блок». Получилось компаративно и, кажется, вполне занятно. Ну, посмотрим, что из этого всего выйдет.

Хроники самоизоляции: мемуарное-архивное

Я видела Жоржа Нива лишь однажды, у Моники и Лены в Музее-квартире Андрея Белого, во время большой конференции, приуроченной к юбилею Белого в 2005 году. Его приезды в РГАЛИ я уже не застала — это было задолго до моей работы там, но читать о его посещениях очень любопытно. «У черта на куличках» будем считать экфрасисом преодоления. *смайл*

«Но я и сам немного поработал в архиве в Москве, в РГАЛИ. Это было у черта на куличках. Я там частично видел архив Андрея Белого. Мне удалось увидеть много документов благодаря Илье Зильберштейну, потому что он, как я потом узнал, был женат на директоре РГАЛИ, Наталье Борисовне Волковой. Она была чрезвычайно строгая. Мне про это не говорили ничего. Я зашел в запретный коридор, где был служебный каталог, не предназначенный для посетителей. В служебном каталоге я увидел то, что искал. И попросил мне это принести, и случился даже небольшой скандал: «Вы не имеете права» — и так далее. Тогда-то меня и пригласил к себе Зильберштейн. Почему-то он питал ко мне дружеское расположение, попросил меня участвовать в четвертом томе «Литературного наследства» — написать обзор «Александр Блок во Франции», то есть о путешествии Блока по Франции, о его письмах из Франции и о восприятии его во Франции. И тут вдруг он меня пригласил к себе, и там эта дама говорит, что у них была свадьба публичного архива с частным — потому что у самого Зильберштейна была масса документов, он один из основателей Музея частных архивов. И вот мы с ней встретились, и она очень ко мне изменилась, стала очень любезна. Зильберштейн меня спрашивает: «Жорж, скажите, вам хорошо в РГАЛИ работается?» Я так застенчиво говорю: «Да, прекрасно, но знаете, мне не все документы дают». На другой день на моем столе лежали двадцать томов — настолько изменилось отношение ко мне». ©

Хроники самоизоляции: поискам zoom’а посвящается

логины зума перепутал

как оказалось навсегда

кощей над златом чахнет хмуро

русалки нету и котов

Хроники самоизоляции: задумчивое-писательское

Вот в который уже раз ловлю себя на том, что, когда пишу статьи (выступления и проч.) по-русски, возвращаю себе всю неуклюжую терминологическую тяжеловесность, от которой стремлюсь избавиться всю жизнь. Как показывает практика, переключение с одного языка на другой в этом деле не такой помощник, как хотелось бы, хотя и происходит сейчас не в пример легче и естественнее, чем несколько лет назад, когда я только начинала совмещать русское и английское письмо.

По-английски я постепенно привыкаю писать емко и по существу (качество написанного пока что оставим за скобками), в то время как на своем собственном языке бьюсь на тем же, над чем ломала голову, будучи научным подростком: как избавиться от воды, длиннот, провисаний, пустот и разной другой словесной шелухи, заменив ее полезным и, желательно, изящным TL;DR? Жизнь пока что не дает ответа: приходится работать с тем, что есть.

Хроники самоизоляции: хорошее лавкрафтианское

Из других — хороших — новостей: модератор главного лавкрафтианского паблика на фейсбуке ‘H.P. Lovecraft’, основатель и бессменный ведущий ютьюб-канала “Ask Lovecraft” Леман Кесслер недавно был избран мэром г. Гамбиер* в штате Огайо. Отрадно видеть лавкрафтианцев в органах исполнительной власти. Так победим.

_______________

*Это, скорее, пгт, но по большому счету размеры населенного пункта не так уж и важны: все они одинаково ничтожны перед величием и силой Great Old Ones.

Хроники самоизоляции: локдаун скорее жив, чем мертв

Джонсон выступил несколько часов назад по ВВС: если очень кратко и в самых общих чертах обрисовать суть его обращения к народу, то выйдет следующее: 

«Да, мы намерены потихоньку выводить экономику из локдауна. Нет, сроки пока назвать не можем. Всем сидящим дома: продолжайте сидеть дома. Но если можете выйти на работу — в принципе, почему бы и нет. Выходите уж, так и быть. Но лучше нет, чем да. Хотя и да, в общем, тоже можно, только осторожно — никакой вот этой вашей самодеятельности и отчаянных попыток пользоваться общественным транспортом. Хотите работать — выбирайте велосипед. Но ездить лучше недалеко от дома: далеко не нужно. И мимо чужих проезжать тоже не очень желательно: катайтесь среди своих. Боже упаси от близких контактов! И от неблизких тоже. Следуйте этим простым правилам, и у нас все получится. Ну, или как получится то, что получится».

Теряюсь в догадках, кто написал ему эту хрень (ну, или кто редактировал — этот его Каммингс в ковидной горячке, что ли?) и почему запись выступления заняла два дня (!). По всему выходит, что они спич на ходу переделывали. Я уже, впрочем, ничему не удивляюсь.

Кембриджский Мемориал

Снова, как и в прошлый годы, пришла к кембриджскому памятнику Неизвестному Солдату с цветами. Попросила его передать всем нашим, что люблю их и помню. Надеюсь и верю, что передаст: им там, на небесах, переводчики не нужны.

 

День Победы

Каждый год я делаю пост с этими фотографиями моих самых дорогих и любимых. Фотографии всегда одни и те же, и других, новых, уже никогда не будет: никого из них не осталось в живых.

Бабушка застала войну подростком в Архангельске: город страшно бомбили в 1942-43 гг. Там базировалась знаменитая Беломорская флотилия, и через Архангельский порт в страну шли военные грузы и поступала стратегическая помощь от «арктических конвоев» стран-союзников, Великобритании и США. Я выросла с бабушкиными рассказами о том, как они тушили бомбы-зажигалки на крышах домов — так же, как это делали ленинградцы и жители других осажденных городов. Говорила: мы старались не думать, что они взорвутся, просто не думать об этом.

Еще бабушка вспоминала, как с американских кораблей сходили на набережную Северной Двины американские моряки: часто это были молодые чернокожие люди, которые раздавали маленьким детям продукты — в основном, тушенку. Дети очень стеснялись, а черные эти ребята их уговаривали знаками — бери-бери, пригодится.

Хроники самоизоляции: рефлексирующее

Today is seemingly one of those days when I am at my worst with productivity, concentration and the like: of course, all of a sudden it provokes all my frustrations and ennui, which are even more unpleasant, when there is a holiday and glorious weather outside. Quite frankly, there is nothing beneficial about such mood swings: they are able to put you in a very unsettling place, and it’s bleak, to say the least.

So there: the lack of ordinary (ok, silly) activities feels more acute on these days. You could’ve gone to that foolishly pretentious new cafe on the corner of your street, where they make excellent espressos, but pair them with those stupid fancy-pansy-god-forbid avocado sourdough toasts and flapjacks coated with that awful, but presumably fashionable salted caramel, and you’d enjoy your scaldingly hot and rich cup of divinely bitter coffee—and criticise, criticise, criticise, but of course! It’s not that serious, because of those delicate interactions with people inside, who are working on their PhDs, or are stuck with their deadline papers, or having chit-chats, just like you with your significant ones, and damn, you got to the point now that you really start feeling how you miss all of that.

Хроники самоизоляции: преподавательское

Мой прекрасный студент сегодня во время занятия по РЛ: «Конфликт между Печориным и Грушницким копирует столкновение Онегина с Ленским на балу (даже обстоятельства похожи), только у Лермонтова все циничнее и манипулятивнее».

Горжусь им.

Хроники самоизоляции: превратное-провизорское (а также и гастрономическое)

Заказала на «Бабушке»* впридачу к Бородинскому хлебу, шоколаду «Вдохновение», зефиру и подсолнечной халве еще и пачку активированного угля — больше из ностальгии, конечно: бумажная упаковка с углем было самое первое, что я видела в родительской аптечке в детстве. Л. про эту часть заказа ничего сказала; сегодня, когда пришла доставка и мы распаковали посылку, маленький белый сверток выпал из коробки.

- Что это? — спрашиваю Л.

- Какое-то лекарство? Русский парацетамол? — Пожимает плечами.

- Нет, — говорю, — это специальные таблетки от пищевого отравления.

Л. озадачен:

- Аналог имодиума, что ли?

- Нет, уголь.

- Э... Что? В каком смысле уголь?

Аврил Пайман 90

Главному британскому блоковеду, прекрасной Аврил Пайман 4 мая исполнилось 90! Во многом благодаря ее работам—исследованиям творческой биографии Блока—западный научный филологический мир смог, наконец, познакомиться с блоковской поэтикой.

Я впервые встретила Аврил 20 лет назад на моей первой настоящей конференции по Блоку в Шахаматово, и она сразу же запомнилась своим невероятным обаянием, дружелюбием, скромностью и улыбчивой простотой. С Днем Рождения, дорогая Аврил! Здоровья, счастья и сил пройти через все испытания!

Хроники самоизоляции: статистика

Ну что ж, теперь это официально: Британия опередила по смертности Италию и Испанию и занимает по числу погибших от вируса первое место в Европе. 29,427 человек умерло от короны. Ужасно.

“Who Goes Home?” 

by G.K. Chesterton

In the city set upon slime and loam

They cry in their parliament ‘Who goes home?’

And there comes no answer in arch or dome,

For none in the city of graves goes home.

Yet these shall perish and understand,

For God has pity on this great land.

Men that are men again; who goes home?

Tocsin and trumpeter! Who goes home?

For there’s blood on the field and blood on the foam

And blood on the body when Man goes home.

And a voice valedictory ... Who is for Victory?

Who is for Liberty? Who goes home?

Хроники самоизоляции: «Так откуда взялась печаль» (En)

That was one of those days, which was filled with subtle and unprovoked sadness. We went on our usual walk and chose the route we somehow had been avoiding for many weeks: it was as empty as the rest of them. On Norfolk Street a man in a cotton mask checked his greyhound, a feeble and willowy dog in a muzzle, with a sign of concern: the dog was shivering a bit and seemingly experiencing issues with walking. The man looked over the dog as carefully as one could imagine, and the dog put his face on the man’s ellbow. That was truly painful to watch, and we turned away, speeding up our steps.

On Fitzroy Street, by the Grafton Centre and opposite to Waitrose (why is it always a Waitrose?) a middle-aged man was busking: he was playing classical guitar beautifully — I don’t know if it was something famous, like Tárrega or Segovia—but I loved the sound. People in the queue to the shop (the usual “one-in one-out” thing) also listened to the street musician, and a black man in a uniform, a supermarket guard, chatted to him cheerfully during the breaks, keeping social distancing.

Хроники самоизоляции: каноник-бумбокс (BBC “Blue Peter” 1977)

Я считаю, что всем нам нужна порция трогательного абсурда в выходной: на фейсбуке* нашелся фрагмент британской программы для детей “Blue Peter” (поколение моих ровесников может представить себе несоветскую версию «Будильника» или «АБВГДейки», где Клепу отправляют в Страну Чудес к Алисе и всей остальной честной компании), одной из старейших на ВВС (выходит с 1958 г. и по сей день). Здесь прекрасно абсолютно все: и искренне воодушевленный ведущий в кримпленовой рубашке, и игрушечная железная дорога — настоящее сокровище, обладатель которой в моем детстве незамедлительно был бы приравнен одновременно к Плохишу и к великому визирю, и, конечно же, гость! Достопочтенный каноник Эндрю Дау с вихрем на голове и с застенчивой улыбкой, который сам себе и музыка, и вообще вся озвучка для синематографа. На имитации рева срывающегося с места в карьер мопеда (лицо каноника при этом оставалось спокойно-благожелательным) я сползла под стол.

UPD. Достопочтенный каноник жив и здоров и служит в церкви Святой Троицы в Стратфорде-на-Эйвоне. По-моему, он даже не особо-то и изменился за последние сорок лет.

_____________

*Пыталась найти запись на ютьюбе, но, увы, все попытки оказались тщетными.

Хроники самоизоляции: эмпирическая сирень

Изобрели с Л. способ, позволяющий нам с некоторой степенью вероятности предполагать, подхватили мы эту дрянь или нет. Поскольку теперь уже достоверно известно, что в великом множестве самых разных симптомов ковида едва ли не самым главным является утрата обоняния и вкуса, мы решили себя регулярно проверять: во время наших прогулок останавливаемся около всех кустов сирени подряд и нюхаем их до одурения.

Хроники самоизоляции: “...and, arguably, dreaming too much” ©

Это был один из самых странных апрелей в моей жизни — изумительной красоты, теплый, сияющий и совершенно бесплодный. Мало читалось и писалось через силу. Пусть в мае будет получше. 

И отцветающие тюльпаны из палисадника стали его символом.