После встречи с бывшим докторантом Л. и его женой в кафе в центре Кембриджа решили вернуться домой через Милл роуд и зайти в винтажные лавки на Гвайдр стрит. В первой же — той, где выставлены в окне изразцы 17 — 10-х годов 20 вв. — остановились около витрины с украшениями. Там были и веджвудские камеи, и тусклое викторианское серебро, которое, наверное, так приятно чистить зубным порошком «Мятный», наблюдая, как под чернотой проступает ослепительная белизна — а еще всякие индийские статуэтки из слоновой кости. Одна, изображающая, кажется, Лакшми со свирелью, привлекла мое внимание — маленькая фигурка немного тусклого сливочного цвета на крошечной деревянной подставке. 

Я вдруг вспомнила, что точно такую же купила бабушке мама в каком-то комиссионном, что ли, магазине — уже забыла, в Москве или Запорожье — и бабушка восторженно вздыхала и говорила: «Таня, ну ты что, ведь так дорого же! Но какая красота!», а мама усмехалась, не выдумывай, я же знала, что тебе понравится. Бабушка поставила фигурку в сервант — рядом с хрусталем, — а я иногда открывала стеклянную дверцу и рассматривала ее с удовольствием. Особенно мне нравились ее плечи и тонкие пальцы, удивительно прохладные и гладкие. 

Не знаю, где она сейчас, не помню. Наверное, осталась в Запорожье. 

Кембриджского двойника я, конечно, не купила.