Когда я была студенткой Запорожского университета, я всегда ездила на занятия на электричке, потому что жила в районе, расположенном довольно далеко от центра города, где и находился университет (он и сейчас там, конечно). До него можно было доезжать и “на перекладных”, то есть сначала на “36” или “38” автобусе, а потом с проспекта Металлургов уже ехать как повезет — либо заталкиваться в переполненный “1” трамвай, или в “3”, но до площади Свободы, откуда можно было пешком дойти до университета, он не ехал, и я на него никогда не садилась. Были еще многочисленные троллейбусы, но и в них с утра была давка ничуть не меньшая, чем в московском метро.
Пары у меня начинались в восемь утра, и для того, чтобы добраться на автобусах-трамваях до универа, у меня уходило не меньше полутора часов — я только что поступила на первый курс филфака. Промучившись так несколько дней, я стала ездить в университет на электричке.
Моя электричка уходила в 7.03, поэтому вставала я в шесть — неслыханный подвиг, что и говорить. Утром я еле продирала глаза, бабушка вставала вместе со мной, дедушка просыпался даже раньше, я шлепала на кухню, где захлебываясь и обжигаясь пила растворимый кофе с бутербродом, бабушка совала мне в сумку сверток с булкой и термосом, и я бежала на электричку.
Раннее утро, еще темно, я бегу через проулок на дорогу, чтобы влиться в толпу таких же заспанных, как и я сама, людей. Мы идем вдоль ограды мимо моей школы, потом проходим через арку между двумя девятиэтажками, а дальше — открытое пространство, впереди переезд с платформой, а за ним — балка, где когда-то была Каменная Лягушка, около которой деда ловил для меня майских жуков. Теперь Лягушки больше нет: ее срыли, когда за переездом люди стали скупать за бесценок участки и строить дачи, и поэтому теперь там аккуратные грядки с рассадой, их десятки, потом холмы, а за ними — село Бабурка, поля, засеянные пшеницей и посадки с абрикосами и шелковицей.
Нужно два раза перейти дорогу, а потом подбежать к определенному месту на платформе, чтоб занять место, где будет не так много народу (задача, впрочем, практически невыполнимая).
Я любила эту дорогу. Я и сейчас ее люблю: я помню там каждый поворот с детства, помню все чахлые тополя, которые растут над железнодорожной насыпью. И еще мне нравился воздух: в этой части Запорожья он чистый и свежий, и чем ближе подходишь к переезду, тем сильнее пахнет углем и степью.
На платформе я все время вижу одних и тех же людей: со многими за годы учебы в универе я начала здороваться, с некоторыми даже и познакомилась — вот моя первая университетская подруга, она ездит с мамой, мама работает в каком-то НИИ в центре, вот паренек, который учится на курс младше, он тоже часто ездит с отцом, и еще всякие другие люди.
Подходит электричка — она, кстати, никогда не опаздывает; люди с трудом втискиваются внутрь, потому что едет электричка из Канцеровки: тамошний народ везет на рынок около вокзала “Запорожье Малое” всякую снедь для продажи — сало, картошку, свежее сыродавленное подсолнечное масло, мясо, птицу. Дух в вагоне стоит спертый: многие дремлют. Ехать почти 40 минут: электричка остановится еще несколько раз — на острове Хортица, потом “в городе”, недалеко от улицы 12 Апреля, это уже центр, а дальше Запорожье Малое и моя остановка — вокзал Запорожье-2, из окон которого видно общежитие ЗГУ, в котором жил мой первый муж. Впрочем, тогда я еще его не знала.
От станции до моего филологического корпуса — семь минут хода; 4 этаж, 420 аудитория и первая пара по литведу. Потом целый день в универе — лекции и семинары (пока не утрясли расписание, нужно бегать и узнавать, где и что, в деканате), потом библиотека — ни компов, ни инета тогда не было (начало 90-х годов), поэтому там я просиживала часов до 5-6 вечера, а дальше, как стемнеет, брела, уставшая, на электричку домой.
Иногда это была та же самая электричка “Запорожье-1-Днепрострой-2-Канцеровка”, а иногда ее сестра, которая шла по укороченному маршруту “Запорожье-2-Днепрострой-2”. Во второй всегда был смешной водитель, который объявлял остановки хорошо поставленным, почти академическим голосом: “Уважаемые пассажиры! Не забывайте, пожалуйста, оплачивать проезд”. За проезд я практически никогда не платила, как и почти все тогда, и дядьки-контролеры нас даже почти и не гоняли — так, хмурились для вида и слегка журили. Ну, иногда пацанята перебегали из ванона в вагон, но, скорее, для куражу, чем из-за реальной угрозы штрафа.
Иногда я пропускала свою электричку и ждала следующую, и пока я ее ждала, голос объявлял, что “На третю колію прибув електропоїзд Запоріжжя Друге-Ясинувата-Одеса”, а я про себя постоянно посмеивалась: Ясынувата звучало как “бесновата”, и мне это казалось забавным.
...А теперь я здесь, в Кембридже, мне почти сорок лет, а около Ясиноватой происходит страшное.
И того моего мира больше нет.
No comments :
Post a Comment