Позавчера мы снова были приглашены на предрождественский обед в Хогвартс в Клэр (о званых кембриджских обедах в колледжах и их традициях я писала в посте Black Gown Society). Было все так же волшебно, и вкусно, и шумно, а пуще всего порадовали и запомнились разговоры.

Первый — с одним из старейших академиков Клэр, физиком Волькером Гейне, который неожиданно вспомнил один эпизод из своего предвоенного детства в нацистской Германии. Дом его отца соседствовал с домом гауляйтера, и мой собеседник играл с его младшим сыном на детской площадке. В один из дней младшего отпрыска гауляйтера пригласили в гости в семью Гейне, и он, вернувшись домой, простодушно рассказал своему отцу (гауляйтеру), что “в доме Волькера нет ни одного портрета фюрера, и это очень странно, папа, не правда ли, у нас же есть, а у них нет”. Для семьи Гейне это стало, пожалуй, самым явным сигналом к тому, что пора бежать, и они эмигрировали в Новую Зеландию. На следующий же день после их отъезда началась Вторая Мировая война. Успели.

Ещё из того, что запомнилось — англиканский священник с изысканными манерами, знаток французской высокой кухни. 

— Знаете, — сказал он, — я уже давно для себя понял: чем изысканнее блюдо, тем больше у меня сомнений в его вкусовых качествах. 

По-моему, он знал, о чем говорит. Ну, по крайней мере, звучало убедительно.