Итак, сегодня состоялся последний в этом году семинар в Клэр, посвященный Толстому, Чехову и “музыке русской прозы”. При том, что докладчица, дама из Оксфорда, сделала отличную и в целом достойную презентацию, у меня остались вопросы. Конечно, каждый сам волен выбирать себе знаковые фигуры для доклада, но почему в данном случае (ранний модернизм в текстах русских классиков) были выбраны Чехов и Толстой и совершенно не прозвучал Достоевский (и это при достаточно высоком уровне сделанных автором обобщений), для меня так и осталось не выясненным.
Далее. Докладчица рассматривала чеховский и толстовский нарратив в терминах музыковедения (истолкованного, конечно, достаточно широко): narrative —> rhyme —> repetition —> leitmotif —> circularity —> stream of consciousness (если мы говорим о прозе Толстого и Чехова как о новой, “модернистской”) —> contingency. В целом, получилось интересно (“Черный монах” как соната в трех частях, к примеру), но, как по мне, немного слишком буквально.
Я бы, скорее, рассматривала музыкальность — или “музыкальность” — Чехова и Толстого в шопенгауэровской трактовке («Музыка – это непосредственная объективация и отпечаток всей воли, подобно самому миру, подобно идеям, умноженное проявление которых составляет мир отдельных вещей. Музыка, следовательно, в противоположность другим искусствам, вовсе не отпечаток идей, а отпечаток самой воли [курсив наш – Е. Ч.], объектностью которой служат и идеи; вот почему действие музыки настолько мощнее и глубже действия других искусств: ведь последние говорят только о тени, она же – о существе <...> Musica est exercitium metaphisices occultum nescientis se philosophari animi*»**). Мне кажется, так было бы органичнее. Но у докладчицы был свой взгляд — и очень продуманный и интересный, конечно.
Я бы, скорее, рассматривала музыкальность — или “музыкальность” — Чехова и Толстого в шопенгауэровской трактовке («Музыка – это непосредственная объективация и отпечаток всей воли, подобно самому миру, подобно идеям, умноженное проявление которых составляет мир отдельных вещей. Музыка, следовательно, в противоположность другим искусствам, вовсе не отпечаток идей, а отпечаток самой воли [курсив наш – Е. Ч.], объектностью которой служат и идеи; вот почему действие музыки настолько мощнее и глубже действия других искусств: ведь последние говорят только о тени, она же – о существе <...> Musica est exercitium metaphisices occultum nescientis se philosophari animi*»**). Мне кажется, так было бы органичнее. Но у докладчицы был свой взгляд — и очень продуманный и интересный, конечно.
Семинар мне, в общем, понравился.
__________________
*Музыка – скрытое метафизическое упражнение души, не умеющей философствовать о себе (лат.)
** Шопенгауэр А. Мир как Воля и Представление. Афоризмы и максимы. Новые афоризмы. Пер. с нем. Ю. Айхенвальд, Ф. Черниговец. Р. Кресин. – Мн.: Литература, 1998. – C. 467, 477.
No comments :
Post a Comment