Сегодня с утра, пока изюм, апельсинные* и лимонные цукаты мокли в роме, Л. прокалил на огне миндальную крошку, вытащил мускатный орех, корицу и гвоздику, достал муку, масло, яйца, дрожжи и сахар, замесил тесто в старом большом латунном тазу (я помогала вымешивать, разминая и прихлопывая тесто руками) — потом тесто пухло под свежим белым полотенцем, и Л. читал старую кулинарную книжку с желтоватыми страницами, в какой последовательности лучше класть изюм, миндаль и цукаты в опару, а тесто все росло и живело на глазах, да так, что кот стал опасливо озираться на него и внюхиваться во вкусный и немного пьяный от рома воздух, - потом в тесто всыпали взмокший алкогольный миндально-цукатно-изюмный поток, и оно доросло до приличной, в полстола, ароматной горы, которую через полчаса разрезали на два куска ножом, закруглили, оправили и еще через четверть часа сунули в духовку. И дом тотчас пропитался запахами пирога сверху донизу, и все бродили на цыпочках вокруг кухни — когда же, ну когда, — и наконец-то час настал.

Два огромных штоллена вытащили из печки, прокололи прутами (готовы!), и скоро один из них будет съеден, а второй подарен соседям к празднику. А может, и не будет — может, и не успеют подарить. Вот посмотрим.

_______________________

* "апельсиновые" просто хуже звучит, хоть, может, и грамматически-правильнее