Смотрю третью часть новой документальной серии “Lucy Worsley investigates” (о зловещем — а может, и нет — Ричарде Третьем и его несчастных убиенных — а может, и нет — племянниках), перед глазами мелькают портреты Ричардовых родителей — папы-Плантагенета, по совместительству тоже Ричарда, и мамы — Сесилии Невилл, средневековые изображения в шаперонах и геннинах, и подумалось внезапно: а что, если и в жизни они выглядели точь-в-точь как на портретах — скелетально, условно-прозрачно, двумерно и немного мутно, и с каждым новым поколением обрастали плотью и обретали знакомую нам трехмерность, особенно выпуклую в конце Ренессанса и барокко и истончившуюся в классицизме и романтизме — чтобы растечься символистскими духами Беклина и Шаванна и покрыться затейливым моррисовским узором у прерафаэлитов, а потом уйти в кубофутуристическую сингулярность и потеряться, и исчезнуть где-то в атомной и нуклеарной модерности. Параллельные нам поколения, которые пропали навсегда.