Меж тем, анонсы от Харперс Базар (да, я не отписалась: рука не поднялась избавиться от источника вдохновения) продолжают тихо, но упорно радовать. Если в прошлый раз амбассадор мануфактур™ заставил задуматься о репрезентативных превратностях судьбы, то сейчас на авансцену выступила «молодая бизневумен», которая «рассказала, почему уехала из Сан-Франциско, как увлеклась сайклингом и кто является самой стильной обитательницей Силиконовой долины». С некоторым сожалением отфильтровала информацию о самой стильной Вандербильдихе вумен Силиконовой долины, чтобы погрузиться в бодрящие (живые, энергичные, нужное подставить) волны сайклинга. И только один вопрос слегка тревожит до сих пор: почему сайклинг? Почему не велосипединг, наконец? Или того лучше, велосипедизм. Нет ответа. Чудным звоном — вновь — разливается колокольчик велосипедный клаксон Ну ты, кароче! Пут зы брэйкс он! Пут зы брэйкс он, кому сказал!, а ответа нет. Нет ответа.

М.Г. Шпет (Шторх) сто!

Прекрасной Марине Густавовне Шпет (Шторх) сегодня исполняется 100 лет. Мне посчастливилось познакомиться с ней в первые годы моей работы в РГАЛИ (начало двухтысячных: я об этом писала здесь), куда она приходила читать рукописи (в их числе и переписку) ее отца Густава Шпета — знаменитого философа и теоретика искусства, расстрелянного в 1937 г. Никогда не забуду ее рассказы о Шпете, колоссальную работоспособность и вдумчивость, великолепный русский язык с удивительно чистыми и прозрачными интонациями.

Искренне поздравляю Марину Густавовну с юбилеем и желаю ей крепкого здоровья и счастья!

О том, какие животные водились в Caltech

Этот неловкий момент, когда твой муж вспоминает Кальтек и однокашников — а также простой, в общем-то, факт, что один, точнее, одна из них приходила на занятия с тарантулом на плече (не тату, а любимый питомец), а вторая — с пумой среднего размера, а ты сидишь и завидуешь вообще весь.

UPD. Одна из девушек стала впоследствии профессором computer science и сейчас преподает в университете Санта-Круз.

Nothings and triviality: котемпорари арт по ВВС 4

Как выяснилось, у Дэмиена Херста грудной и вкрадчивый голос. Он долго, обстоятельно и со вкусом рассказывает о своих арт-объектах, включая знаменитый бриллиантовый череп, и ты умом понимаешь, что это коммерчески-успешное говно для богатых, однако ж сидишь зачарованно и слушаешь его чудесный баритон. А вы говорите, магия.

Мгновенное, бодро-озадаченное

Только что узнала, что мою старую статью об итальянских сюжетах в поздней переписке Блока прочел какой-то человек из Улан-Батора. Монголия внутренняя и внешняя, Блоку бы понравилось, я думаю. Взбодрилась.

Текущее (о конференциях и разном)

Не могу выбрать ничего подходящего для своего расписания на следующее полугодие. Обычно в июле я выступала в Лондоне, потом подавала заявки на осенние конференции, но в этом году Сенат Хауз совместный симпозиум с русскими не проводит (думаю, нет денег), а с анонсами на осень-зиму пока что глухо: присылаемое BASEES политизировано донельзя и к собственно литературе никаким боком не относится. Меня это все изрядно раздражает. Есть, правда, еще две варшавские конфы (анонсы по ним повешу завтра, если успею), и все бы они хороши, кроме одного: их снова проводит interdisciplinary.net, а это значит — здравствуй, муштра и контрол-фриковство (привет португальскому слету, где я впервые за сто пийсят лет почувствовала себя резвой пионеркой, за которой надзирает бдительная вожатая в коллективном лице устроителей).

В сухом остатке у меня переводы (снова подаю заявку на работу), ожидание ответа по нашему многострадальному гранту, преподавание по пятницам — и да, мысли о книжке. В общем, обстоятельства мне намекают, что пора делать следующий шаг.

На ФБ повесила вопрос по поводу намечающихся конф — особых иллюзий не питаю, что ответят и посоветуют, но все-таки мало ли.

Nothings and triviality (не могу постить ничего серьезного)

Каким-то неизвестным науке способом подписалась на обновления Харперс Базар (о Хром, ты мир), и теперь с правой стороны экрана на меня все время валится нечто восхитительное. Вот и сейчас. Пришло уведомление о том, что «олимпийская чемпионка Татьяна Навка — амбассадор швейцарской мануфактуры». Амбассадор: прилетел на голубом геликоптере и сделал всем брендово и бьютифул. Потому что в амбассадах только так, и никак иначе.

мартын статью готовит в сборник

три дня рассеян и угрюм

спокоен кот аполлидорус

я все равно перепишу

С Днем Филолога! С нашим профессиональным праздником, друзья и коллеги. Мы всем еще покажем, правда же?

Больше публикаций, конференций, статей в профильных сборниках (и пусть Хирш вздрогнет под нашим напором!), новых книг и открытий — и просто чтения для удовольствия. Не забывайте, мы ведь все еще любим читать (кто бы что ни говорил по этому поводу).

Спасибо уважаемой Кристине Залесской за ссылку на отличное интервью Джармуша — и, в частности, за это: 

Мне кажется, что культура «Звездных войн» была мне навязана. Я знаю, кто такой Дарт Вейдер и R2D2, знаю сюжет. Я знаю все об этой серии, но я сам этого не хотел. Так что, как какой-нибудь стареющий панк-рокер, я говорю: «Не нужны мне ваши „Звездные войны“». Вы уже навязали их мне, так что я сопротивляюсь. Это иррационально, высокомерно и, пожалуй, не слишком хорошая черта, но я очень упрям. Я никогда не смотрел и не посмотрю «Унесенных ветром». Я знаю всю эту историю целиком. Я знаю диалоги, знаю, как это выглядит. Почему я обязан это знать?

— Сто раз да. Он не обязан. И я тоже.

Nothings and triviality

Утром поскользнулась на лестнице, удержалась от падения, неловко подвернув правую ногу — разболелось колено, вначале не очень сильно, а после обычной ежедневной зарядки заныло и задергало. Так продолжалось с перерывами весь день. Раздраженная, открыла сейчас ленту новостей, ткнула в какую-то ссылку, и первое увиденное — «сатанист Кроули и черный мистик Говард Лавкрафт» — слегка отвлекли от неприятного. Дурость иногда бодрит.

Архивное-тюльпанное этого года

Тюльпаны в этом году уже отцвели, но память о них все равно должна остаться. Запостить раньше все не получалось (не доходили руки), зато вот теперь пусть будут все и разом.

Брифли

Написала редактор сборника лондонской конфы 15 г., попросила внести окончательную правку в текст и перевести абстракт, что я и сделала (на русском, правда, вышло ужасно скучно). Ну, есть вероятность, что сборник выйдет в ближайшие три месяца, а там — кто его знает... Пепел прошедших и незапощенных конференций, конечно, стучит в мое сердце, но я занята в оффлайне чтением всякого нужного, поэтому на апдейты не хватает времени, а писать в твиттер-стиле как-то неохота... Ну, в общем, дойдут руки. Скоро дозрею.

Цикламенно-тюльпанные хроники

Я никогда не умела ухаживать за растениями. Подаренные на сорокалетие и купленные чуть позже цикламены стали первыми цветами, за которыми захотелось присматривать. Их хрупкость, их цвет и свет меня в свое время поразили. Здесь, в Англии, цикламены очень популярны, есть миллион сортов для сада и для дома; мои как раз из вторых, и я воспринимаю их как домашних питомцев, которых, конечно же, нужно любить и опекать.

Тюльпанный сезон в Кембридже уступает место пионам, розам и ирисам, поэтому накупила радужных тюльпанов — пусть переливаются всеми возможными оттенками.

Белководческое-задумчивое

Л. смотрит в окно — там в метре от нас жирная белка трясет стальные прутья кормушки, ловит выпавшие орехи, пожирает их на лету и да, метит ветви и рядом стоящий куст. Л. вздыхает и качает головой:

— Очень широкий. Неправ.

Неожиданное-публикационное

Ха! Стоило разместить на Академии свое выступление о Блоке и декадентстве со скептическим комментарием здесь, что, мол, не чаю дождаться бумажной публикации, как вчера мне на старую почту пришло письмо от редактора будущего сборника статей той самой лондонской конфы! Вот и не верь после этого в совпадения.

Ну что ж, посмотрим, сколько они его будут делать. О сборнике 2014 г. уже даже не упоминают...

Новые книги по Лавкрафту: уже в Кембридже

Заказала себе новые книги: как-то в голове постепенно оформляется план того, что мне с темой Лавкрафта делать.

Nothings and triviality

Когда я вижу заголовки «Десять книг, без которых нельзя [жить, думать, обойтись на необитаемом острове, лезть на Эверест и в Марианскую впадину]», «Сто книг, которые нужно прочесть перед тем, как вы умрете [nihilist memes пафос особенно доставляет]» и проч., мне хочется отправить их автора в бессрочную командировку — в любую деревенскую библиотеку, вести инвентарный учет поступивших за последнюю пятилетку изданий. И бумажный каталог, да. 

Потому что снобски навязываться читателям и выгодно приосаниваться на их фоне нехорошо.

Немного аналитического лавкрафтианства

Когда размещала выступление о «Пнине» на Академии, в Analytics увидела прекрасное:

“I am Providence”, да.

«Пнин» на Academia.edu

Запостила на Academia.edu свое выступление о «Пнине» — в общем даже как-то и не верится, что это я написала. Пришло письмо от Оли по итогам конфы — просит от участников фотографии (нужно будет ей послать несколько, успела поснимать блекберри) и пишет, что планирует публикация избранных на конкурсной основе статей в научном журнале, но он пока еще не выбран. Как только появится определенность, сообщит. Хочется верить, что сборник будет.

Кембриджское нарративное (про мантии и велики)

Кембриджский нарратив становится еще отчетливее, когда Л. возвращается из университета, чтобы переодеться к официальной встрече в Клэр, привозит с собой свою профессорскую мантию, облачается в нее, садится на велосипед и катит обратно.

А это вид сада из окна в комнате Натана — как раз перед закатом. Вот так цветет калифорнийская сирень, Ceanothus thyrsiflorus repens.

Гуляем около реки, по течению и против плывут лодки с гребцами из университетской сборной, крепкими юношами и девушками, а с берега на них покрикивает строгая барышня — отдает команды, чем страшно злит группку серо-белых лебедей-подростков, где-то вдалеке слышится Green sleeves фургончика с мороженым, и Л. вспоминает, что в Филли (так пенсильванцы до сих пор зовут Филадельфию) рожок мороженого стоил шесть центов, а сейчас, ясное дело, гораздо больше, но вот сколько — неизвестно.

Florence Foster Jenkins (2106)

«Флоренс Фостер Дженкинс» для меня сейчас — лучший фильм текущего года. Казалось бы, что можно сделать из биографии «самого худшего сопрано всех времен и народов», как единодушно окрестили Дженкинс еще при ее жизни профессиональные критики? Веселую комедию, мюзикл, драму о несостоятельности амбиций человека упорного, но неталантливого — вариантов не так чтоб уж очень много. Замечательный режиссер Стивен Фрирз («Опасные связи», «Королева», «Филомена») пошел другим путем, и поэтому его фильм — не мюзикл (столь любимый современным кинематографом) и не драма, но бурлескная трагикомедия о безголосой, упрямой и смешной пожилой женщине, которую можно назвать богачкой с причудами, а можно и второй миссис Сэвидж. По злой иронии судьбы, Флоренс Дженкинс в исполнении Мерил Стрип — женщина, пылко влюбленная в музыку и оперу, искренне уверенная в том, что именно ей приуготовлен особый путь в искусстве, который она должна пройти.

Пятница, 13

В инторнетах недавно кто-то ругался на косноязычность формулировки «кто [сделал что-то идиотское], тот я» и подобных. Смею заметить, что в случае, если вы вылили себе на руку половину кофейника с обжигающим кофе (его тоже жаль, да), при этом обнулив весь имеющийся у вас запас идиоматических выражений — как местных, так и не слишком — то, я считаю, вы имеете полное право на использование вышеозначенной фразы. И пусть весь мир подождет, что уж там.

Сегодня работала в саду (писала всякое), и там было вот так (райские погоды стоят, конечно, прямо настоящее лето):

Nothings and triviality

Поймала себя на неотчетливом страхе перед новой сериальной культурой, когда сериал тебе и Флобер, и газетка к утреннему кофе, и картинная галерея, и учебник по истории, you name it. Бурные обсуждения, дискуссии, паблики, фанфики, фандомы фанфиков и фантомы фандомов, а вы смотрели новозеландский римейк исландского приквела к норвежскому сиквелу, а я пропустила пять эпизодов второго сезона, но вы знаете, шестой какой-то прямо вялый, глядеть нет мочи, тихо, холодно, темно, а ведь еще нетфликс не отсмотрен — обреченно читаешь диалоги и тихо прячешься в угол с документалкой о железных дорогах в Эссексе и Нортумберленде.

Поняла вдруг, что порядок любимых блоковских стихотворений в моем сознании незаметно — при этом неожиданно и сильно — изменился, и сейчас главным видится вот это, из 1910 г.:

Поздней осенью из гавани

От заметенной снегом земли

В предназначенное плаванье

Идут тяжелые корабли.

В черном небе означается

Над водой подъемный кран,

И один фонарь качается

На оснеженном берегу.

И матрос, на борт не принятый,

Идет, шатаясь, сквозь буран.

Всё потеряно, всё выпито!

Довольно - больше не могу...

А берег опустелой гавани

Уж первый легкий снег занес...

В самом чистом, в самом нежном саване

Сладко ли спать тебе, матрос?

...Есть у Блока стихи и лучше, и известнее, но это особенное: в нем много спокойной обреченности, красоты и силы. Хорошо представляю себе снежный буран в порту: видимо, сказывается полярная глубинная память, и матроса этого вижу так же ясно, как и все окружающие предметы.

Короткая ода автокорректу (он же Т9)

Я, конечно, все понимаю: тяжело оптико-волоконному мозгу понять душу мятущегося человека. Но чорт побери! Когда «он же» заменялся на «Онищенко» (да, я помню санитарного врача с особенностями, но причем здесь мое печатное поле?), когда айпад упорно писал вместо «Кембриджа» «Кемерово» — я, тихо скрежеща зубами, терпела и усердно исправляла явленное. Но сегодня моя чаша терпения переполнилась вкрай: два раза подряд Британия была названа Бормотанией! Но как, Холмс? Какой завтрак может быть на бормотанских болотах? Не дает ответа. Шумным звоном заливается айпадный колокольчик.

Блок и след декадентства: теперь на Academia.edu

Разместила на Academia.edu статью о Блоке и декадентстве, сделанную по итогам прошлогоднего доклада, прочитанного в Сенат Хаузе (как тут в очередной раз не посетовать на то, что конференцию отменили в этом году так некстати...). Что будет со сборником за 14 и 15 гг., пока что так и не известно... ну, пусть хоть на Академии будет, короче.

Лытдыбр с нытьем

Прошла уже неделя после престонской конференции, а я чувствую себя абсолютно выпотрошенной — стыдно жаловаться, но я с трудом заставляю себя писать. Поэтому ненаписанных постов-отчетов (по Уорику, BASEES, а теперь вот по Престону) у меня скопился вагон и маленькая тележка. Черт. Я знаю, что такого нытья в блоге у меня наберется уже порядочно (на печатный лист, видимо), но куда деваться — снова вошла в фазу заморозки (ну, главное — в пике не сорваться, я считаю). Из рассылки BASEES узнала, что в Норидже готовится переводческий семинар (состоится в начале июня), надо писать заявку, а я... Ну, в общем, вечный бой, да.

Я змея, и я сохраняю покой. ©

Надеюсь вскорости взбодриться.

Сделала. Это превратилось в новую традицию тут (я постила похожие фото в прошлом году)— и, в общем, стало потребностью. Британский неизвестный солдат — вечная память и поклон ему и всем нашим — тем, кто не вернулся и защитил нас от фашизма.

9 Мая

Так получилось, что я не смогла привезти сюда все семейные фотографии — не было времени. Почти вся семейная хроника у отца в Москве, и два альбома — у моих близких в Запорожье. Здесь — только тысячная часть из того, что есть, и она для меня, конечно, бесценна. 

Нет фотографий дедушки военного времени — он просился на фронт, но его направили на оборонный завод за Урал, где они, рабочие и инженеры, стояли у станков сутками. И бабушкиных фотографий у меня тут совсем мало, вот только эти две: одна сделана в июле 1945 г. в Расторгуево, и на ней моя бабушка, Лубская Валентина Александровна, в школе ПВХО Осоавиахима, курсант 17 взвода. Вторая ее фотография сделана в ноябре 1945: бабушке 17 лет. Она выжила в Архангельске под массированными бомбардировками — архангелогородцы тушили бомбы-«зажигалки» на крышах зданий точно так же, как это делали ленинградцы; в городе был страшный голод, из-за чего бабушкина семья едва не умерла. Бабушкин старший брат, Виктор Александрович Лубский, девятнадцатилетний Витя, погиб в боях под Москвой поздней осенью 1941 г.

Грантчестер: по дороге домой

А еще по дороге домой попалась вот эта дверь в стене, увитая глициниями и солнечным светом — будто бы та самая дверь из одноименного рассказа Уэллса (я, кажется, уже вспоминала его в связи с чем-то еще, но это в данном случае неважно). 

«Таким образом, в один миг он очутился в саду, и видение этого сада потом преследовало его всю жизнь.

Уоллесу было очень трудно передать свои впечатления от

этого сада.

— В самом воздухе было что-то пьянящее, что давало

ощущение легкости, довольства и счастья. Все кругом блистало чистыми, чудесными, нежно светящимися красками. Очутившись в саду, испытываешь острую радость, какая бывает у человека только в редкие минуты, когда он молод, весел и счастлив в этом мире. Там все было прекрасно...».

Итальянские сюжеты на Academia.edu: теперь на английском

Очень занята оффлайн, поэтому пишу (опять!) пунктиром: вчера разместила на Academia.edu свою статью 2013 г. — это было первое мое выступление в лондонском Сенат Хаузе. Опубликовали ее через год, потом я выступала на конференциях “Literature, Culture and Society” регулярно — вплоть до этого года, когда ее было решено не проводить, и это жаль. Что будет со сборниками конференций за 2014 и 2015 гг., сказать трудно: главред в свое время пообещала мне, что сборник 2014 года «уже почти готов и вот-вот выйдет», но воз и ныне там. Забирать свои статьи, чтоб сдать их в другие издательства, я уже не буду: лучше напишу новые, а эти размещу на Академии.

Лытдыбр (брифли)

Разместила сегодня статью на Академии, готовлю еще две, заказала новых книжек по работе, провела урок; из сада слышатся голоса французских соседей (“С'est impossible!” — это Доминик что-то объясняет мужу), из окна видны цветущие деревья и тюльпаны, а у нас гости — Ларрина сестра Джин с мужем, которые привезли нам традиционные уже шоколадные конфеты с фиалковой и розовой начинкой. Неделя прошла не зря.

Памятное семейное

Все-таки у Ларри очень красивые родственники (историю его семьи с отцовской стороны я когда-то уже постила). Вот эта девочка в центре с пронзительным взглядом — его мама Мэй, он на нее очень похож. На фото она с матерью и отцом, которые спаслись от геноцида армян в Турции, в окружении братьев и сестер.

Потрясающее фото, по-моему.

Вернулась из Престона

Вчера вернулась из Престона, с конференции. Писать сил уже не было, и сейчас тоже нет (весь день занималась всякими мелочами по дому и в очередной раз разбирала книжные полки, устала ужасно), но, если совсем коротко — все прошло хорошо, и даже лучше, чем я ожидала. После доклада (кстати, выступала снова больше 20 минут — из-за презентации, конечно) задавали вопросы, и это хороший знак. В общем, подробнее обо всем напишу уже завтра, а пока что — фото сада, который ждал и расцвел к нашему приезду яблоневым цветом и сакурой (кажется, это она, но не совсем уверена).

“A Culture of Discontinuity? Russian Cultural Debates in Historical Perspective” (UCLAN): уже завтра

Я, наконец, закончила статью о «Пнине» и подготовила презентацию: это был первый опыт — вышло, что вышло. Выступать буду в среду, а завтра будет день встреч. Ну, кстати, платье Wednesday Addams все-таки пришло, так что, доклад буду делать в нем.

UPD. А! Ключевое тут — в среду же. Ну, все правильно.

В любимом антик шопе* сегодня больше всего поразили две вещи: пара львов размером с мейнкуна, с выщербленными боками, плохо прокрашенные какой-то горчичной, что ли, краской, улыбались человеческими губами. Губы были полными и поросячье-розовыми: львов это обстоятельство, похоже, нисколько не смущало и заставляло лыбиться еще сильнее.

Вторым стал календарь, представляющий собой подставку, в верхней части которой мостилась котовья разномастная троица с безумно вытаращенными глазами (впрочем, у одного из котов глаза выглядели просто осоловелыми), а в нижней помещались кубики с числами и названиями месяцев: подставишь их в нужном порядке — получишь верную дату. Сегодня там красовалось 75 марта, и это, в общем, выглядело вполне адекватно всей обстановке магазина.

______________________

*Посещение его по выходным превращается едва ли не в необходимость; да что там, в сущности, необходимость и есть — не купить, так обозреть, и на бал полюбоваться сможешь ты в окно дворца

Разговелись. Получилось прилично; захотелось, как в детстве, выесть середину кулича, пока никто не видит. Другое дело, что сейчас, заметив это, никто уже не посмотрит укоризненно и не скажет: «Это еще что за новости!..».

Христос Воскресе! смерть! где твое жало?! ад! где твоя победа?! Christ is Risen! O death, where is thy sting? O grave, where is thy victory? Χριστὸς ἀνέστη! Christus resurrexit!