Кромерские tutti quanti-2020: Ч.9 «Кромерские типы»

Все эти контурные заметки на манжетах были бы неполными без упоминания в них типажей кромерских курортников, а их здесь есть, и в избытке.

Отдыхающих в Кромере довольно легко отделить от местных: в отличие от последних они надолго останавливаются перед витринами магазинчиков со всякими бессмысленными, но приятными побрякушками или застывают около кафешек и ресторанов, пристально изучая меню (ну, или внимательно вглядываются в ассортимент разложенных за стеклом крошечных лавочек свежепойманных крабов и лобстеров: значит, будут готовить дома, в арендованном жилье).

Кромерские tutti quanti-2020: Ч.8 “Treasures from Bookworms: M.R. James” (En)

*a little disclaimer*:

I’ve recently been criticised for the lousiness of my English. The critique wasn’t too harsh yet it stung a little. Hence I can’t say that I was very happy about that, on the other hand, what could I do to improve my linguistic abilities other than to execute them in any way possible—to be familiar solely with strings composed of words composed of letters etc.? After all, I’m not young and neither am I a super-quick learner, which is unfortunate. You can’t beat the oldie but the goodie “Repetitio est mater studiorum”: nothing else was invented within the last few decades to overturn this simple rule. So, read, write, and speak: who knows, maybe the actual results wouldn’t be that bad in the [further] future. Anyway, enough moaning, and let’s get into it*

The simple idea that you live in Fenland* and you travel over Fenland, can catch you at any time: in my case it happened—yet again—at our well loved shabby antique bookstore of Cromer, “Bookworms.” Every year, when we get the chance to visit North Norfolk, we always come here and dig into their dusty pile of books, which are always accurately put on the old shelves (this time I finally spotted the old wooden beams behind them, which evidently proved that the actual building is much older than we thought it was, maybe of the Stuart era). Our last purchases were always the poets of the Lake District—funny, how we can find them here, in East Anglia, not going further North. Somewhat tattered Keats, Coleridge and Wordsworth were bought here, and this time it was Southey, an elegant late Victorian (1892) edition of his miscellaneous poems.

Новое-почти августовское о Добром Рептилоиде

Добрый рептилоид
Августу не рад.
Квас не льется в горло,
Зелен виноград.

Лишь одна отрада -
На экран взглянуть
Всю родню с Нибиру
Тихо помянуть.

Бабушка несется
Из последних сил,
Кем-то из «Ностромо»
Ловко закусив.

Кромерские tutti quanti-2020: Ч.7 «Тот, Другой: Антик и 45»: продолжение

Ну мы же вернулись в забегаловку с литографиями и “Cosy Tales”. Картинка со зловещими котами висела на прежнем месте, и моя тревога — её непременно купили, пока мы филонили! — мгновенно улеглась: как тут не вспомнить Каштанку, припрятавшую куриную ногу и размышлявшую над тем, что хозяин, возможно, нашел её и скушал.

Коты все так же злобно таращились на нас из целлофана, в который картинка была обернута: на кассе же сидела милая чистенькая старушка, которая нам приветливо улыбнулась. «Хорошие коты», — кивала головой: мы согласились — куда уж лучше.

Кромерские tutti quanti-2020: Ч.6. Вечер

East and north a waste of waters, south and west

Lonelier lands than dreams in sleep would feign to be,

When the soul goes forth on travel, and is prest

Round and compassed in with clouds that flash and flee.

Dells without a streamlet, downs without a tree,

Cirques of hollow cliff that crumble, give their guest

Little hope, till hard at hand he pause, to see

Where the small town smiles, a warm still sea-side nest. ©

Кромерские tutti quanti-2020: Ч.5. Маяк и Оверстранд

План кромерской жизни всегда складывается сам собой: конечно, мы загодя обсуждаем, куда нам хотелось бы пойти и что посмотреть, но это всегда носит характер каких-то разрозненных идей — ровно до того момента, как мы попадаем сюда. Море, пирс с его бесконечными посетителями, несущими ведерки с крабами, песчаные холмы, заросшие горьковатым разнотравьем и диким шиповником, прохладный воздух и формируют ту самую специальную — фокусную — архитектонику, центр которой постоянно движется от церкви к морю, а от моря, по расходящимся тропам, далее везде.

Погода с утра обещала солнце и облачность без дождя, и мы снова, в который уже раз, выдвинулись на кромерский маяк, который стоит ровно посередине тропы, ведущей в соседнюю деревеньку Оверстранд, расположенную на холмах примерно в двух милях отсюда.

Кромерские tutti quanti-2020: Ч.4 «На маяк»

Вечерами, посасывая трубку, он может вдоль и поперек обшарить мыслью знакомые стежки и выгоны, кишащие биографиями, и баталиями, и преданьями, и стихами, и живыми фигурами – там воин, а там и поэт; и все отчетливо, четко. Но всегда перелаз, поле, выгон, орешник, и живая цветущая изгородь в конце концов выводят его к дальнему повороту дороги, где он спешивается, оставляет на оброти коня и дальше идет пеший, один. Он дошел до края лужайки и глянул вниз, на бухту.

(Вирджиния Вулф, «На маяк»)

Nothings and triviality ...и немножко нервно ©

Если бы меня спросили, что кроме занавесок с люрексом и ковров с изображением пальм под пронзительным небом можно считать синонимом пошлости, я бы ответила: рязановскую экранизацию «Бесприданницы», известную каждому постсоветскому зрителю под названием «Жестокий романс».

Товарищ Новосельцев и Людмила Прокофьевна в ролях мелкого чиновника и немного увядшей, но все еще цепкой вдовы (абсолютный мискаст: ну какая из очаровательной Фрейндлих Харита Игнатьевна); прекрасный актер Петренко, устало и вполсилы изображающий зарвавшегося купчика и, наконец, заслуженный сэр Генри Советского Союза Михалков — уже не режиссер «Механического пианино», а тот самый усатый жлоб из «Вокзала для двоих» с тошнотворно-торопливым «сама-сама-сама» (какой только гадости не запомнишь на старости лет), и все они играют не приволжскую дореволюционную жизнь, а ЖЭК № 37/5, в котором прораб-любимец всех девочек из бухгалтерии бархатно-душно гнусавит про косматого шмеля.

Чур меня, чур.

Кромерские tutti quanti-2020: Ч.3 «Тот, Другой: Антик и 45»

Бродили вокруг церкви: она пока что закрыта, и службы там не проводятся, но можно посидеть в саду, среди ухоженных викторианских надгробий, неотчетливо понимая, что прохлаждаешься аккурат посередине старинного кладбища (с другой стороны, почтенных покойников ты, в отличие от чаек и соколов, никак не тревожишь). Если затем повернуть от церкви на юг и двигаться в сторону отеля, то по левой стороне дороги будет ещё один антик шоп — не Bookworms, а «тот, другой», как мы назвали его с Л. вслед за Томом Сойером: он забит под завязку не только старинными книгами, но и плакатами, и открытками из прошлого.

Хозяин его напоминает ворчливую копию Дока Брауна, только, в отличие от последнего, никакие машины времени из старых кадиллаков или бьюиков ему не нужны: хватает собственной пыльной каморки. Он сидит за подобием кассы, забранной в прозрачный плексиглас, и сверху прилеплена бумажка «кэш давайте, не нужны мне ваши карты» (то есть, написано-то было повежливее, но смысл, судя по его физиономии, именно такой).

Кромерские tutti quanti-2020: Ч.2 «Возвращение в старую гавань»

За столько лет я должна бы уже привыкнуть к переменчивости местной — не только северно-норфолкской, конечно, а и британской в целом — погоды, а я все никак: утром, пока завтракали (фермерский йогурт с мёдом, крупно порезанной клубникой, горстью малины, черники и самой малостью прокаленных на огне подсолнечных семечек — если и не божественно, то близко к тому), небо за окном хмурилось, и мы привычно уже подумали: ну какой прогноз погоды, он летит в тартарары, сейчас грянет дождь же. И все равно выкатились на улицу, всю в аромате петуний и душистого горошка, пошли привычной тропой через старые ворота к пирсу; пока спускались к воде, небо все больше прояснялось, а море на глазах меняло цвет, со стального вначале на малахитовый, а потом на голубой. В воде резвились дети (и то дело, целых +16, для местных парное молоко) и тренировались серфингисты, похожие на человекообразных дельфинов: часть группы отдыхала, и их неопреновые костюмы были брошены прямо на парапете набережной.

Высоцкий: 40 лет со дня смерти

Сорок лет назад умер Высоцкий. Я тогда была слишком мала, чтобы как-то заметить факт его смерти и сформировать свое к ней отношение, а родители мои в это время были на Крайнем Севере: об их реакции я узнала много позже, уже будучи подростком. И мать, и отец — особенно он — ощутили это как личную потерю (фраза, коробящая своей затертостью, но из песни слова не выкинешь: все так и было). В другом расхожем выражении «в семье был культ Высоцкого» мне, впрочем, всегда виделось какое-то лукавство: любили его за разное и разным же восхищались.

Одним была близка его ипостась позднесоветского барда, для других Глеб Жеглов с его явной несимпатичностью фанатика и моральной неоднозначностью (мне думается, ВС сделал его таким нарочно, талантливо доведя образ почти до абсурда: не случайно фразы из диалогов Жеглова и Шарапова постепенно превратились в симулякры) стал поводом для острых дискуссий о том, кто и когда «право имеет»; третьи любили его за поэзию и за трубадурскую в ней поэтику; четвертые не могли представить его без любимовского Театра на Таганке; пятые обожали его вариант «Алисы в стране Чудес» — очень трепетный, жизнерадостный и по-хорошему эскапистский, который, впрочем, не нашел во мне, маленькой, никакого отклика. Часто так получалось, что эти группы людей никак не пересекались между собой, и у каждой из них была своя версия Высоцкого, и все они были одинаково важными.

Кромерские tutti quanti-2020: Ч.1 - Суинберн

“Rather an Esplanady sort of place” (A.C. Swinburne, 1883)

Кромерские tutti quanti-2020: прибытие (начало)

Идея поехать в Кромер не отпускала нас с Л. практически с самого начала всей этой эпопеи с застреванием в хронотопном вязком янтаре: вырваться из любимого, но все ж порядком надоевшего уже жилища хотелось давно, но вначале было просто нельзя, потом нельзя с оговорками, потом «ну если очень хочется, то можно, только осторожно» («...мы покрашены», — непременно добавлялось в детстве), и мы, наконец, решились. В конце концов, потом мне нужно будет закончить статью и отослать её редактору, дальше пойдёт еще работа, и неизвестно когда выпадет другой шанс попутешествовать хотя бы и по внутренностям страны.

Сказано — сделано: ехали по электронным билетам (никаких пока что касс и вокзальных автоматов), всю дорогу в масках; нориджский состав был почти пуст: в нашем вагоне пассажиры появились только в Уиндэме, предпоследней станции перед Нориджем, а на тамошнем вокзале нас уже ждал кромерский поезд — всего-то нужно было перейти на другую платформу, и мы тронулись к морю. На этот раз вместо привычной уже громыхающей старой колымаги, состоявшей из трёх вагончиков, попали в новое пространство с электронным табло и мягкими креслами: в широких окнах мимо нас проносились норфолкские Салхауз, Ховтон и Роксам, Вустэд, Норт Волшем, Гантон, Раутон Роуд (два года назад мы вышли из поезда тут и побрели сквозь акациевую посадку: смартфон сказал, что так проще добраться до кромерской гостиницы — оказалось ерундой, но дорога вышла живописная) и, наконец, наконец, он, наш Кромер.

Вернулись

Приехали из Кромера, все подробности позже, но как же там было невероятно хорошо. Сказочно до такой степени, что уже даже не верится, что я там вообще была.

Хронки самоизоляции: Кромер завтра

Завтра уезжаем на неделю в Кромер. Я надеюсь, мне удастся прочистить там мозги и вернуться немного (хотя бы чуть-чуть) обновленной.

Хроники самоизоляции: сахарно-помидорное с привкусом ностальгии (En)

For all these years I’ve been living in the UK, only few things have seemed to be completely inaccessible to me here—Borodinsky bread (was found online), halva covered in chocolate by Rot-Front (was found online as well), Russian pastila (a traditional type of fruit confectionary, which has no equivalent here: was found online as well) and zephyr (a Russian analogue of marshmallow, but better: fruit and berry purée with sugar, egg whites and agar: finally, was also found online). The list could be continued, but we all understand that, when you move to another country you simply cannot re-create your own cuisine in your new place, because 1) it’s impractical for many reasons, 2) it doesn’t make a lot of sense, despite nostalgia and certain other bittersweet things from the past.

Yes, but of course, also fruits and veggies: I completely understand that I live on an island where I cannot find proper Ukrainian apricots and peaches, the size of a medium melon and tasting divine, simply because it’s the wrong climate overall. You can’t change it, right? Also tomatoes from my Ukrainian childhood: June-July, it’s scorching hot outside, you can’t eat anything but some chilled berries and fruits—and also tomatoes. They were sold on the little impromptu market near our block of flats: people were coming back from their dachas and bringing buckets of tomatoes home—for eating and making preserves (home made tomato paste, pickled tomatoes, lecsó etc.).

Хроники самоизоляции: вульгарно-социологическое — the return

Пока читала вот это сакраментальное о роли партийной организации и литературы в хоррор стадиз, вспомнила книжки Храпченко — кондовые, будто отлитые из чугуна, все эти величия писателя и горизонты художественного образа. И сына его, тихого робкого человека, работавшего с фондом Храпченко и ССП (634) в РГАЛИ, вспомнила тож. Оказывается, в прошлом году он умер.

Хроники самоизоляции: StokerCon-2021

На американском сайте СтокерКона обновление: СтокерКон-2021, как ожидается, пройдет в Денвере (Колорадо), в мае следующего года, и там же, в рамках собственно конвенции, состоится и Ann Radcliff Academic Conference. Честно говоря, планировать ничего конкретного я прямо сейчас не возьмусь, но даты себе на всякий случай запишу, так же, как и call for papers. У лавкрафтоведа Tentaсlii эта конференция идет под тэгом «скорее, для студентов, но все ж имейте в виду»; я себе отметку сделала. К тому же, в организаторах Horror Writers Association, и это звучит неимоверно здорово. В общем, поживем — увидим.

Хроники самоизоляции: соцсетевое-задумчивое

Иногда (и даже очень часто) замечаю, как в соцсетевую дискуссию ко взрослым, абсолютно адекватным и умным людям врывается с порога некто, обмазывает все комменты неизбежным «ха-ха», морозит какую-нибудь выдающихся размеров глупость и, довольный, удаляется.

И мне сразу вспоминается реплика бабушкиной подруги и нашей соседки по дому Тамары Гавриловны, полная глубокого и безнадежного изумления: «Ач як воно. Таке мале, а таке ливарюційне».

Хроники самоизоляции: Айя София (En)

These photos were taken in February 2010: that was the very first time I went overseas with my friends, thanks to their help and support. These photos are all of very poor quality: I didn’t have a good camera at the time, and my photographic skills, however bad, were perhaps somewhat worse 10 years ago. The photos portray the interior of Hagia Sophia, a legendary Greek Orthodox Church in Istanbul (formerly Constantinople), which was the greatest cathedral of the whole Byzantium Empire.

Хроники самоизоляции: мойщики окон вернулись

Еще один признак возвращения к до-ковидным формам жизни — появление мойщиков окон на нашей улице. Я не видела их с середины февраля: они исчезли задолго до того, как был официально объявлен локдаун. Вначале ни я, ни Л. не придали этому никакого значения: в конце концов, моют окна они не сказать чтоб очень хорошо — так, повозят пенными щетками раз пять-шесть, делая при этом озабоченные лица, да и все; мы потом перемываем в любом случае. Но традиция!.. Но внезапность, с которой они появляются чуть ли не перед твоим носом, на расстоянии в метр за окном, и хорошо бы, чтоб ты при этом был одет в домашнее, не оскорбляющее глаз, а не в страшную пижаму — разбирают свои раскладные лестницы, ставят на них пластиковые ведра с мыльным раствором, перекидываются быстрыми малопонятными шуточками (the Fen accent plays strong).

Хроники самоизоляции: Добрый Рептилоид © и cultural wars

Добрый рептилоид

С грустью смотрит вдаль.

Вспомнил о «Ностромо»,

И в глазах печаль.

Приглашен на диспут

О конце культур,

А ему б забраться

На высокий стул

И оттуда рявкнуть

(Ну, хотя бы раз):

«Уберите твиттер

Вы долою с глаз.

Хроники самоизоляции: письмо 152

Ну а по поводу того самого письма против cancel culture мне, в сущности, добавить нечего, кроме сакраментального «Поздно, папа, поздно: я уже купил тебе галстук». Все плохое только начинается. Ну, впрочем, это не значит, что нужно быть сервильным и хавать бесценное наследие Франкфуртской школы полными ложками: как писал классик, «Мужайтесь, о други, боритесь прилежно, Хоть бой и неравен, борьба безнадежна». Можно и побороться, хоть и contra spem spero, заранее зная о результатах. Джоан Роулинг мне очень нравится, и книги ее я искренне люблю. И Рушди гений. И Эмис неплохой писатель. Только — см. выше о галстуке. Г-на же Хомского отсылаю к его собственным дебатам с г-ном Фуко 1971 г.: let him enjoy his own work.

Хроники самоизоляции: Кембридж после (?) локдауна (En)

Yesterday L. and I decided to visit his work to collect several packages that have been waiting for us since the very first days of the lockdown (two Vogue Art Deco posters included): the visit had to be prepared in advance, and we arranged it for today: only L. himself can go into the Lab, I should wait for him outside due to the quarantine precautions.

The distance between our house and the Lab is quite significant (by Cambridge standards, of course: for any Muscovite it’s pretty much nothing, three or so kilometres), and the route passes through the centre and a part of the city we haven’t visited for ages.

Boy, was it gloomy. To be quite frank, today’s walk, even pleasant in parts despite the intermittent drizzle and grey skies, was the saddest of all our wanderings around the city and nearby since March. Despite the noticeable increase in the numbers of people on the streets—pedestrians and cyclists, and also motorists (the amount of cars on Hills Road was nearly the same as before the quarantine), everything looked wretched, shabby and absolutely deserted.

Хроники самоизоляции: раздражающие сближенья

Фейсбучная лента внезапно нанесла астрального двойника Тоси Кислицыной из какого-то стотысячного американского инварианта «Космо» — «Подростки Плезантвиля», такую же простушку с неприятно-распахнутым лицом.

Как там у советского классика?

«– Слушайте, вы мне отвечайте по-нашему, – сказала Ихошка, – а по-вашему я не понимаю.

– А по-вашему у меня говорить нескладно выходит.

– Чего вы сказали? – Иха положила ножик, до того ее распирало от смеха. – По-моему, у вас на Красной Звезде все то же самое».

...Вот поэтому Роквелл запросто сошел бы за кузена Решетникова, автора «Опять двойки».

Хроники самоизоляции: Nothings and triviality

Видит бог, я не самый большой фанат Чехова с его гуманистической вивисекцией, но вот этот отрывок, конечно, чудо как хорош и описывает большинство соцсетевых бесед исчерпывающе:

«Самойленко, никогда не читавший Толстого и каждый день собиравшийся прочесть его, сконфузился и сказал:

— Да, все писатели пишут из воображения, а он прямо с натуры...».

Что и говорить: прямо с нее и пишут.

Хроники самоизоляции: текущее-рабочее (и не только)

Наконец-то! Буквально позавчера написала о блоковской конференции и о том, что хорошо бы узнать, как и когда она будет проходить, и сегодня же любимые коллеги повесили во всех соцсетях анонс (повешу подробный апдейт уже завтра в разделе конф, чтоб не потерялось никуда): ориентировочно 25-27 сентября, пока что в ИМЛИ, но, скорее всего, будет совместная с ирлийцами в зуме. Дедлайн — 1 сентября, так что, готовимся!

Из других новостей: моя очередь на обмен заграна (щарегистрировалась на сайте на днях) выпадает на 7 августа, и это гораздо раньше, чем я могла предположить, что не может не радовать. На конференции я, понятное дело, в любом случае не успею, но хотя бы паспорт сделаю.

Хроники самоизоляции: ответ от рецензентов по статье о ГФЛ

Два часа назад получила ответ от профессора Квинна: статью для “Lovecraftian Proceedings” примут только после внесения существенных исправлений и корректировок. Какое облегчение, что не отвергли: как выступление, это имело смысл, но в качестве статьи прямо сейчас выглядит действительно очень слабо и неубедительно. Мне дали время до 15 августа все переделать, и я постараюсь все исправить, насколько это возможно.

Хроники самоизоляции: юбилею Блока быть?

Понять бы, что у нас с текущим статусом юбилейных блоковских торжеств — конференций и проч. Я, конечно, про все call for papers информацию сохранила, но какова вероятность, что бóльшая часть мероприятий пройдёт онлайн?

Вопрос, к сожалению, для меня далеко не праздный по двум причинам:

1. Замена загранпаспорта (вообще непонятно пока, сколько это все займет: будет чудо, если мне все ж удастся получить его быстро, но вероятность этого сценария стремится к нулю).

2. Очень спорная ситуация с отменой—введением локальных локдаунов в самой Британии: вообще неясно, можно ли будет относительно-свободно передвигаться между странами без неприятных последствий в виде карантинов после.

В общем, суммирую:

• очень хочу приехать и везде поучаствовать, но вряд ли смогу;

• если формат все ж будет оффлайновым, не в зуме, могу ли я присоединиться по скайпу-любым другим видео-мессенджерам?

Буду надеяться, что онлайн-вариант будет в приоритете: это решило бы многие вопросы... Подождем.

Хроники самоизоляции: дорога и арбузы ©

Все-таки спам бывает многоцветен и разнообразен порою.

Отринь дары фортуны

И оливы в Сиракузах.

Твой жребий прост:

Хакасия. Дороги и арбузы.