Baycon (1968) Worldcon - Remembrance of Things Past: H.P. Lovecraft and ...

А что я нашла! Радиозапись (плюс видеоряд) с Baycon'а (он же 26th WorldCon, или The World Science Fiction Convention, 26-й Международный Конгресс Научной Фантастики), который прошел в Окленде (Калифорния) в 1968 г. Именно эта запись была сделана во время круглого стола одной из панелей, посвященных истории sci fi и Лавкрафту, а также разным забавным моментам, с ним связанным (ГФЛ был невероятно остроумным: тому есть много подтверждений, но здесь они прямо озвучиваются). На конгрессе выступают современники, друзья и корреспонденты ГФЛ, среди которых были Роберт Блох, Роберт Э. Говард и многие другие. Как же интересно их слушать! И как старомодно-прекрасно они звучат. Вот бы найти запись голоса самого ГФЛ... найденная и выложенная запись блоковского голоса разочаровала именно из-за качества рекординга: практически ничего нельзя было разобрать. Вдруг лакврафтианская найдется?

Текущее рабочее (кратко): напоминалка по журналам

“Toronto Slavic Quarterly” и главред Захар Давыдов приглашают к сотрудничеству филологов и историков литературы: в этом году готовится юбилейный номер, посвященный Максимилиану Волошину (140 лет со дня рождения и 85 лет со дня смерти). Помнится, я делала кое-какие пометки в связи с Волошиным и Блоком, и теперь думаю: может, подумать в этом направлении и написать что-нибудь? В общем, посмотрим.

Лена написала о “Studia Literarum” и «Литературном факте» (первый больше для публикаций. а второй для теоретических статей). Ориентировочно через 2-3 года журналы войдут в в международные базы (Scopus WoS), так что, к лету надо что-то написать.

И есть же еще журнал «Автобиография», где в редколлегии Клаудия Кривеллер и Лена! Оставлю, в общем, себе напоминалку здесь, чтобы не потерялась, и буду работать (надо и на русском писать, в конце концов).

Funny Book by Tom Gauld

Оффлайн меня закрутил, и на блог опять нет времени (на длинные посты уж точно). Планирую войти в режим и вскоре вернуться в обычное русло.

А пока замечательное от любимого Тома Гулда (никогда не разочаровывает!): комикс под названием “Funny Book”, которий я еще назвала бы «вечеринкой интровертов»: на картинке точно мои ребята.

Дорис в Кембридже

Между тем, шторм с певучим именем Дорис — бабетты/платья в цветочек, шестидесятые, Moonglow, Perhaps, perhaps, perhaps, изобретатели ураганных имен знают толк в нужных коннотациях, — с самого утра носился по Кембриджу с резкими порывами. Викторианские стекла дома дрожали, и их слегка волнистая поверхность будто еще сильнее исказилась, и сквозь нее было видно, как гнутся ветви у терновника и с сумасшедшей скоростью волчком вертится разноцветный, слегка поблекший от сезонных непогод спиннер-воздушный шар. Кот разлегся у окна, подпер чернобурковым боком кофемашину и внимательно вглядывался вглубь сада, где в траве, среди потрепанных мокрых микроирисов перекатывалась в разные стороны каменная позеленевшая от сырости лягушка: выйти на улицу отказался.

В новостях ВВС дикторы озабоченными голосами передают штормовые сводки — Дорис в северной Шотландии, там снежная буря, перешедшая в слякоть, Дорис в Портсмуте, Дорис в Блэкпуле, гнет к земле фонари, взбивает морскую пену на набережной, и хлопья облепляют журналистку с микрофоном, она почти невозмутимо отплевывается мокрой челкой и держит эфир (девушка-сурдопереводчица жестикулирует с особенной тревогой в лице).

Вышла по делам. «Брррргхыыыыы!» — проревела мне в ухо Дорис, ухнула мне в физиономию и на всякий случай уронила пару пластиковых стульев у Costa Сoffee. Два раза мне объяснять не нужно: я поспешно натянула на голову капюшон, сдержанно радуясь удобству юбок кринолин в любую погоду вполне вменяемой ветронепроницаемости моей хлипкой ветровки.

Гаспаров на сайте «Горький»

Гаспаров об античности, аутентичности переводов антиков на русский и о Vivat academia. Почитать, не пропустить.

У меня была книжка совершенно на другую тему — «Очерк европейского стихосложения», — ее в Англии переводили мои коллеги-стиховеды, так что все было в порядке. Но после — хотя и считается, что в России «редакторский рай», а там даже понятия такого нет, — она попала к издательскому научному редактору, и мне пересылали десятками страниц его замечания: что по староанглийскому стиху, кажется, гипотеза устарела, что последняя книга «Гаргантюа» не подлинной считается, а апокрифической, а семитское стихосложение в таком-то пункте недостаточно близко проходит. В общем, редактирование было такое, что я не переставал недоумевать перед его энциклопедичностью, и в предисловии к английскому изданию ему благодарность написал отдельную и выразил сожаление, что он эту книгу только редактировал, а не написал — была бы лучше. Но на половине моих восторженных недоумений я увидел на библиотечной полке книжку этого редактора про Авла Геллия, тут у меня все недоумения отпали: что такое в Англии античник, об этом у меня представление было. А когда электронная почта стала обычным делом, выяснилось, что его электронный адрес aulusgellius...

Ну что, +15 в Кембридже. Мне, конечно, уже жарко и в ветровке. Весна, ну ты все-таки как-то полегче, что ли. Ну и мини-ирисы буйствуют в саду (впрочем, судя по прогнозу погоды, это все ненадолго, и скоро разверзнутся хляби небесные, и будет ураган).

Конференция в Престоне: ч.3 (завершение)

После перерыва по скайпу выступила Олина коллега из Бата Луиз Херен с темой “Snow is such a waste in wartime: Comparative analysis of British and Russian children's contemporary responses to the Great War in their written work and letters, and home front activities”. На самом деле, тема потрясающе интересная, поскольку связана с жизнью детей (в большинстве своем детей-сирот) в приютах во время Первой Мировой, и я была впечатлена фотогалереей детских портретов.

***

Завершила конференцию Лена Глухова, которая прислала свой видеодоклад “First World War and Russian Literature” по мейлу: на был посвящен многоаспектности освещения темы писательства и литературы в период с 1914 по 1918 гг. и отлично вписался в главный замысел конференции — подготовить полномасштабное исследование, посвященное британо-русским культурным связям во время Первой Мировой.

Очень хотелось бы, чтобы все, задуманное нами в ходе конференции, осуществилось. Будем надеяться и работать.

Конференция в Престоне: ч.2

Самое интересное, что доклад Вима Коудениса, исследователя из Антверпена, “War, Communication and Unwilling Allies” освещал фактически ту же тему, что и выступление профессора Лентина, и в нем упоминались те же политические и литературные деятели (из Временного правительства и петербургских художественных кругов) — Набоков-старший, Толстой, Чуковский. Люблю такие научные совпадения.

***

Потом выступила я с докладом “Much that is "new," but still the same: you probably know this feeling”: Alexander Blok's civil experience at the 13th Engineering and Construction Brigade (1916-1917)” (пока не уверена, имеет ли смысл размещать его на Академии: мой предыдущий доклад, сделанный в Польше, был сделан на схожую тему, к тому же, грядет BASEES, и на нем я тоже буду говорить о Блоке во время Первой Мировой войны и революции — не хочется размещать похожие вещи, так близко отстоящие друг от друга по времени; насчет публикации proceedings тоже пока ничего не известно).

The Private Life of H. P. Lovecraft: сегодня в Кембридже

Меньше недели назад я написала о том, как захотела прочесть книгу мемуаров Сони Грин о ГФЛ и с какими трудностями столкнулась при поиске ее в сети (битые ссылки, ресурсы с дорогущими экземплярами и проч.). Решила все-таки попытать счастья на ебее и заказала книжку оттуда — не за бешеные 600 фунтов, а за гораздо более скромную (хотя и не такую уж маленькую) сумму в 50. Сегодня книжка пришла — Некрономикон пресс, 4 издание (т.е., вызодит, она переиздавалась с 1985 г. и пользовалась стабильной популярностью). Книжка очень тоненькая, но с убористым шрифтом, так что, предвкушаю отличное (хоть и быстрое) чтение.

Запостила новость в тематическое фейсбучное коммьюнити, и там народ осторожно пошутил по поводу цены (ну правильно, при гугло-поиске все первые выпадающие страницы ведут на ресурсы, где мемуары стоят эти самые шестьсот фунтов или даже больше). Ну, объяснила, что деньги я не рисую и, конечно, за такую цену книгу ни за что не купила бы.

И все-таки я ужасно рада, что в библиотеке теперь есть настоящие Сонины воспоминания о Лавкрафте.

Nothings and triviality

В новостях показывают дождливую и туманную Нортумбрию, что в северной Англии, и скитальцев по вересковым пустошам, которые медленно бредут сквозь порывистый ветер и слякотную муть — занятие медитативное и любезное английскому сердцу. Недавно нортумбрийский заповедник (есть такой) попросил Саймона Эрмитаджа написать несколько путеводных поэм для этих мест. Идешь по болотистой дороге, включаешь GPS на смартфоне, и вместе с маршрутом звучат стихи Эрмитаджа. Очень, по-моему, правильно и хорошо.

Конференция в Престоне: ч.1

Конференция “Biographical narrative of the First World War in Russia and Britain: documents and testimonies” началась на следующий день после моего очередного приезда в Престон (о, эти здания кампуса, городок в такаберке, увеличенный в тыщу раз, попробуй найти нужное). Первым выступал эмеритус профессор Вольфсон колледжа (Кембридж) Энтони Лентин с докладом “Elective Affinities: Mutual Images of Britain and Russia in World War I”: в его выступлении было много замечательного, а в особенности, фотосвидетельства и отрывки из мемуаров о встречах членов Думы (Набоков-старший) и литературных деятелей (А.Н. Толстой, Корней Чуковский) с британским генералитетом.

Nothings and triviality

Закончила кусок работы, за окном +10 и совсем апрельское солнце, а еще наши очень пожилые соседи из дома напротив загружают в свою старенькую вишневую Вольво большие пакеты — может, просто едут за продуктами в Фулборн (там огромные моллы), а может собираются к морю — значит, в соседний Норфолк, в Кромер или Ярмут. Оба тепло одеты в яркие свитера и поверх старомодные болоньевые безрукавки с отстегивающимися рукавами (у меня такая была в детстве), синхронно движутся вокруг машины, и в их движениях много радости, они улыбаются и о чем-то шутливо спорят — до меня сквозь стекло долетает только смех (они меня не видят, что хорошо; я стою на втором этаже и смотрю на них сверху, скрытая солнечным отражением). Значит, точно к морю — на кромерский маяк, и это весна.

The Private Life of H. P. Lovecraft (Sonia H. Davis)

Захотела ознакомиться с воспоминаниями Сони Грин о Лавкрафте и жизни с ним*, увидев ссылку в одном из коммьюнити — не то, чтобы мне нечего было читать (как раз список растет в геометрической прогрессии, повергая в уныние), однако же много биографических деталей для ученого никогда не бывает. Ну что, сказано — сделано: начала с главного издательства, специализирующегося на ГФЛ, авторах его круга и Weird Fiction “Hippocampus Press” — быстро выяснила, что у них Сонины мемуары не выходили. Пошла искать дальше — виртуальные библиотеки, ebook и книжные ресурсы разной степени доступности. Нигде ничего, кроме одной-единственной ссылки на “The Arkham Collector” (1967-1971) — литературный альманах из десяти номеров, который выпускался в издательском доме Arkham House. История самого Arkham House’а, кстати, весьма знаменательна: это было самое первое издательство, специализацией которого стало творчество Лавкрафта и других писателей «странной фантастики» (или пре-sci fi, или Weird Fiction в оригинале), основанное в г. Саук Сити (штат Висконсин) авторами-лавкрафтианцами, младшими современниками ГФЛ Августом Дерлетом и Дональдом Вандреем. Arkham House просуществовал с 1939 г. до (номинально) 2010 г. (в последние годы книги уже не выпускались), и за это время под его эгидой вышло несколько примечательных изданий, в числе которых был и «Аркхемский Сборник»(“The Arkham Collector”).

Конференция в Престоне (начало)

Так, пора запостить престонские tutti quanti, уже безо всяких обиняков. Сегодня запощу пролог (путешествие), а завтра выступления.

***

Билеты в Престон куплены, и всего каких-то £112 (много голографических и флюоресцентных табличек 'сарказм'). Ну не четыреста, и на том спасибо, конечно.

***

Бирмингем — экая стимпанкерская громада все-таки.

***

Меж тем, логистика на ж/д вокзале Бирмингема чрезвычайно неудобна: для пассажиров, чьи рейсы совмещенные, расположение платформ выглядит абсолютно шизофренически и мало соотносится с инфой на табло, которые разбросаны по принципу «то густо, то пусто». Теперь я понимаю, что в мою прошлую поездку мне просто повезло и я нашла свой поезд практически сразу (помогло то, что тогда это был прямой до Престона). В этот раз все было хуже: поездов, отправляющихся в 16.15, набралась целая дюжина, при этом не было ни одного прямого, и быстро сообразить, какой из них мой, не вышло. Помогли пакистанского вида ребята-разнорабочие, которые подсказали, что нужный мне поезд — «Бирмингем-Эдинбург», который идёт со всеми остановками (в т.ч., через Престон). На него и села. Окружена шотландскими людьми в больших количествах. Ну и aye тогда.

Тюльпанные хроники

Я, кажется, нашла тюльпаны свое мечты. Такого нежного сочетания красок, от которого мгновенно сворачиваешь голову, я уже давно не видела. Настоящее чудо — и весна, конечно.

Винтажное-настенное (снова)

Наконец-то, привели в порядок картинки на кухне: часть из них слегка покосилась в своих рамках (преимущественно обрамленные иллюстрации из найденного на чердаке ар-нувошного журнала «Фемина» за 1910 г.; я писала в блоге о находке несколько раз), часть просто нужно было освежить (к примеру, готическую скелетную невесту с вороном: уж слишком запылилась). К стимпанкерскому воздушному шару, готессе и девушкам из эпохи модерн прибавилась танцующая канкан хохотушка в пенных юбках из (примерно) 1904 г. — постер, как всегда, купленный за несколько фунтов в антик шопе на Гвайдр стрит.

Не забыта и барышня “Keep Smile and Carry On (if You Want)”, которую все-таки удалось разыскать на Market Square.

“Gaslight” (1944)

С любопытством вчера посмотрела «Газлайт». Я не большой любитель золотой эры Голливуда и фильмов нуар (я об этом писала уже, по-моему... не помню), но, поскольку сюжет основан на классической пьесе Гамильтона с одноименным названием, а также широко известен в качестве классической формулы для обозначения психологического абьюза и манипулирования, я решила, что пора восстановить баланс и поставить галку в графе «done». Ну что сказать: я, в общем, была права, когда намеренно сторонилась неувядающей голливудской классики 30-40-х™. Это скучно и предсказуемо, как французский акцент Шарля Буайе (мужа-преступника), как картонные декорации псевдо-Лондона в псевдовикторианском тумане, освещенного теми самыми газовыми фонарями, как трогательно-американский инспектор Скотланд Ярда, в котором, как ни тщись, англичанина не разглядишь, etc, etc.

Даже скучно-красивая Бергман ничего к картинке не добавляет: у нее прекрасные округлые плечи, тонкая талия, полные губы и милое шведское произношение, но как же уныло она играет попавшую в западню героиню — так и хочется, вздохнув, сказать что-то вроде: «Да огрей ты уже, наконец, своего супруга-негодяя по голове чем-нибудь тяжелым». 

Безусловно-хороша там только совсем юная Анджела Лэнсбери (кажется, это был ее кинодебют), которая отлично сыграла личинку Элизы Дулиттл — ее протяжному презрительному кокни только и веришь.

Что-то я и правда расклеилась. Нужно работать (Оля выслала файлы), а у меня башка второй день раскалывается... Придется взять паузу и все-таки перенести апдейты по конфе — надеюсь, ненадолго (очень нужно все систематизировать).

А пока что картинка для поднятия настроения (моего): когда-то давно увидела ее в инете, а сегодня купила на Market Square ( по-хорошему говоря, надо было дома отсидеться, но мне неободимо было вылезти на свежий воздух, но, кажется, на пользу это не пошло). Короче, лечимся и работаем.

Вернулась: брифли

Вчера поздно вечером вернулась из Престона: поезд пришел без опоздания, и добралась я нормально. Хотела запостить все апдейты с конфы вместе с фотографиями, но, кажется, приболела — сегодня весь день в каком-то ватном полусне и не сделала практически ничего полезного. Очень хочется спать, и голова побаливает. Надеюсь, что я не заболела в пути: это было бы очень некстати. Самое забавное, что аккурат во время моего отсутствия почтальон принес мой новый паспорт. А я-то надеялась, что мне его доставят с фанфарами и вот этим вот всем, эх.

По пути домой, на лондонской станции Юстон, куда прибыл мой поезд из Престона, заметила вот это:

Ну, то есть, понятно, что это просто какой-то магазинчик (как подсказали фейбучные френды, голландская сеть), но ведь нема же! Ач яке воно, ти подивися. Чого в них нема? Та нiчого нема.

...Завтра запощу все файлы по конференции: постараюсь не откладывать в долгий ящик, а то потом попробуй найди все нужное — искать инфу в фейсбуке то еще удовольствие.

Снова Престон завтра и до четверга

Завтра днем еду в Престон на однодневную конференцию к Оле “Biographical narrative of the First World War in Russia and Britain: documents and testimonies” с докладом по Блоку в 13 Инженерно-строительной дружине (с похожей темой я выступала в Польше, но сейчас я решила сфокусироваться на 1916 г.). Оле спасибо, она уже заказала гостиницу — ту самую, в которой мы с Л. останавливались в прошлый раз, в мае 2016. Я рада, что не придется ехать в Ланкашир туда-обратно в течение одного дня: поездки, конечно, изнуряющие — 4,5 часа в одну сторону с пересадками. И стоимость! Это черт знает что. Сегодня проверила на National Rail  — цены варьировались с 97 до 427(!) фунтов на одного пассажира! Собственники местной ж/д, конечно, окончательно охуели. Надеюсь, что завтра удастся купить билет не дороже сотни... В общем, посмотрим. 

Между тем, тюльпанная пора наступила еще в январе, но я ничего не успела запостить, поэтому делаю это сейчас с некоторым промедлением (а в то время на кухне стоят тюльпаны всех оттенков сиреневого, лилового и белого, а еще нарциссы, и нужно бы не лениться и наделать фото и с ними); к тому же, я пытаюсь — пока что с переменным успехом — реанимировать впавшие в спячку цикламены, и надеюсь на некоторое понимание и содействие с их стороны... (Короче, на днях станет окончательно ясно, померли они все своею смертью, или все ж таки есть надежда на оживление домашнего пейзажа).

“Kate Plays Christine” (2016)

Насколько хорош фильм «Кристина», о котором я написала вчера (с Ребеккой Холл в главной роли), настолько же неудачен полудокументальный “Kate Plays Christine”, который вышел на экраны одновременно с первым и тоже был показан в рамках Санденс фестиваля. Кейт Линн Шейл, получившая задание сыграть Чаббак и готовящаяся к роли (мы видим, как она пытается внешне трансформироваться в Кристину), размышляет о причинах, которые подтолкнули Чаббак к суициду, но выходит так, что мы видим проекцию самой актрисы, и актрисы плохой, неумной, которая рассматривает кейс Чаббак поверхностно («не умела выстраивать отношения», «была девственницей-мисфиткой» и проч.). В ней нет похожести с Чаббак, а значит, нет и нерва, и настоящего сочувствия. В общем, смотреть не стоит.

“Christine” (2016)

Когда-то Юлия Кристева в своей книге «Силы ужаса: эссе об отвращении» написала: “Благодаря отвращению к себе […]— субъекту открывается, что все объекты опыта основываются на первоначальной потере, созидающей его собственное существование. Ничто другое, кроме отвращения к себе, не покажет лучше, что всякое отвращение суть признание нехватки как основополагающей для самого существования, смысла, языка, желания.

[…] Отвращение, принципиально отличное от «беспокойной странности», к тому же и более взрывное, так устанавливает свои отношения, что может не признавать своих ближних: ничто ему не родственно, нет даже тени воспоминаний”.

Мне пришел на ум этот фрагмент, пока я смотрела «Кристину» – только что вышедший фильм независимого американского режиссера, сценариста и продюсера Антонио Кампоса; картина с успехом прошла на инди-фестивале Санденс, после чего собрала хорошую прессу (рецензии на нее вышли и в Нью Йорк Таймс, и в Гардиан, и в Дейли Телеграф).

«Кристина» — фильм жанрово-специфичный: его, вроде бы, следует назвать байопиком, поскольку посвящен он последним нескольким дням из жизни той самой Кристины Чаббак – молодой девушки-журналистки из региональной вещательной телекомпании во флоридской Сарасоте, которая совершила самоубийство в утреннем прямом эфире 15 июля 1974 года. Однако что-то мешает это сделать, и вот с этим и хочется разобраться.

В Кембридже, между тем, наступила настоящая весна: солнечно, совсем тепло (+9), и из земли вовсю прут подснежники (в этом году их гораздо больше, чем в прошлом).

А вот так было здесь четыре года назад.

Церемония: как это было

Наверное, пришла пора рассказать, как же вчера все прошло.

Скажу честно: я страшно волновалась и накануне, и утром того самого дня; ночью мне всю дорогу снились всякие ужасы на тему: «Пока не съешь сэндвич с литром мармайта, в магистрат можешь даже не заявляться дневник на стол директору родителям напишем на производство», «не процитировала Теннисона с любой строки — вон из класса» и прочее в том же духе. Наутро я поняла, что беспокойство мое только усиливается — все время до церемонии (а должна она была начаться в два часа пополудни) я то принималась за какие-то дела (вот честно, уже даже не вспомню, за какие именно), то бросала все и начинала собираться, хотя времени впереди было еще полно. В какой-то момент я уже даже вышла из дома, но, пройдя по саду несколько шагов, быстро сообразила, что ноги не бредут, и поэтому вызвала такси, хотя дорога от дома до Shire Hall’а занимает несчастных полчаса. На мой вызов приехал таксист — пожилой спокойный дяденька: у него в салоне слабо пахло котиками, и отчего-то это меня успокоило и развеселило. Заметив мое странноватое оживление, дяденька участливо поинтересовался, не случилось ли чего, на что я ответила, что, в общем, ничего страшного, просто пришла пора мне обританиваться. «О!» — сказал дяденька. — «Так это же и вообще отлично! Думайте о том, как после выпьете шампанского, и вам сразу станет веселее». По дороге, пока стояли в короткой пробке на Хиллз роуд, мы разговорились о кембриджской наукоградности и о том, что никогда не знаешь, с кем столкнешься в следующую минуту на улице — может, это будет Стивен Хокинг, а может, какой-нибудь член парламента на велике. «А у меня вот обе дочки учились в Оксфорде, — продолжил дяденька, — и их там звали Tabs*, конечно, но они тоже за словом в карман не лезли и не давали этим Оксонианцам задирать нос». В общем, суть да дело, но благодаря болтовне с водителем я добралась до магистрата в гораздо более уравновешенном состоянии.

Done

Произнесла клятву и спела гимн, но на подробности нет сил — переволновалась. Просто не верится, что все уже позади.