Меня часто спрашивают © [голоса в голове]: лена, но почему все время Кромер? Северный Норфолк хорош, спору нет, но разве тебе (точнее, army of me) не хочется, к примеру, в буколический дорсетовский Борнмут — побродить по местам, где Стивенсон, уже тяжело больной, встретился с уроженцем тех мест Томасом Гарди, где он же писал своего Джекила с Хайдом, где проводил свои поздние годы Толкиен? Или в эксцентричный сассексовский Брайтон, где китчевый пирс, построенный как будто в насмешку над любым мало-мальски вменяемым вкусом, стоит разукрашенной громадиной над серо-синей водой, а на главной улице не протолкнуться от любителей блошиных рынков и антик шопов — им там есть, где разгуляться; почему не туда? Или на корнуоллские утесы, чтоб услышать остатки пиратского диалекта в местной речи, который так и не ушел из этих мест? Блэкпул с танцевальными соревнованиями? Веймут с горечью макьюэновского пляжа Чезил? Маргейт? Бродстэрз с диккенсовским фестивалем? Саффолкский Ярмут?
Что такого особенного в Кромере с его классическим викторианским променадом, коротеньким пирсом (ему тридцать лет назад, кстати, сильно досталось: в промозглую и шквалистую зиму в пирс врезалось судно с буровой установкой, разрезавшее его напополам: восстанавливали всем норфолкским миром), меловыми утесами над песчаными пляжами и маяком на Оверстранде?
Отвечу кратко: все.
Это ни с чем не сравнимое чувство, когда ты садишься в Норидже на поезд до Шерингема, идущий через Кромер, и машинист объявляет станции поверх механической женщины — ladies and gents, train goes through Croma — и его норфолкский акцент уже воспринимается как обязательная часть программы максимум. И уже на вокзале ты видишь церковь, и она, конечно же, главный ориентир — идти к центру, параллельно морю, и солнце заливает рыжий кирпич улиц и поблескивает на дешевых разноцветных флажках, а в гостинице портье, и он же хозяин отеля, встречает тебя и, отдавая ключи, говорит — у вас тот же номер, что и раньше, ну а про Кромер вы все знаете и так, и ты бросаешь вещи в знакомой комнате, а потом несёшься мимо флинтовой стены вниз, вниз, к пирсу, и чисто вымытая отливом отмель сияет перламутром, людей много, но они рассеяны по пляжу так, что никто никому не мешает, и серфингисты отфыркиваются по-тюленьи, вылезая из воды, а на тебя набегает с шумом тяжелая волна, и это счастье.
No comments :
Post a Comment