Посмотрела версию «Свидетеля обвинения» Кристи, сделанную ВВС1 в 2016, и неожиданно мне очень понравилась эта экранизация (давно забытое ощущение, признаться).
Сразу оговорюсь: я не люблю этот рассказ Кристи. Случаев, когда мне что-то у нее не нравится, не так уж много, и к ним можно отнести, например, неудачный, с моей точки зрения, сюжет со смертью Пуаро — да, ей нестерпимо надоел и сам герой, и его серые клетки, но его уход получился плохо мотивированным и оттого еще более депрессивным; еще, пожалуй, шпионский «Пассажир из Франкфурта» — роман нелепый и небрежно написанный, который с большой натяжкой можно назвать «буффонадой» вслед за самим автором.
Я также честно не люблю все то, что называется «атмосферой нуара» в литературе и кино, когда по-настоящему драматические и переломные для мира двадцатые (время действия «Свидетеля» — 1923 год) кокаинизируются и наделяются какими-то особенными нечеловеческими страстями. Как по мне, в мире и без того было достаточно тяжелого и разрушительного, чтоб все это усугублять гламурным рыком, и атмосферу ужаса лучше уж передавать через мрачный психоделический sci fi (кстати, толстовский дизельпанковый «Гиперболоид» в этом смысле совсем неплох) и лавкрафтианство; именно поэтому меня в свое время так раздражала классическая экранизация Уайлдера, где Дитрих с ее тонкобровым кривоватым лицом козерога давала диву, обуреваемую противоречивыми чувствами.
...ВВС решили пойти своим путем во второй адаптации (первая была сделана в 1949 г.): их новый «Свидетель обвинения» — это, прежде всего, кино о посттравматическом синдроме главных героев, вызванным Первой Мировой. Ни обвиняемый Леонард Воул, ни его спутница Ромейн, ни барристер Джон Мэйхью не свободны от воспоминаний о войне — каждый от своих, — и это делает их всех гораздо более достоверными и, да, человечными, чем в других версиях. Самыми большими актерскими удачами, с моей точки зрения, стали Ромейн и Мэйхью. Ромейн в исполнении Андреа Райзборо — это одновременно и девушка-флэппер, одна из лемпиковских героинь, как будто сошедшая с ее картины, и Der blaue Engel (только живее образа, придуманного Дитрих), и белокурая, да какая угодно, бестия, в сердце, костях и жилах которой война так и не закончилась. Ей не получается сопереживать, но получается следить за ней с напряженным интересом.
Барристер Мэйхью (Тоби Джонс) — юрист, контуженный на войне, а сейчас, спустя пять лет, живущий размеренной и отчужденной полужизнью с женой: их единственный сын погиб, уйдя добровольцем на фронт.
Мэйхью берется за дело об убийстве вдовы Френч с особенным вниманием: ему хочется помочь молодому человеку, который может погибнуть на виселице по несправедливому обвинению. Мэйхью слишком человечен, и его профессиональный триумф оборачивается трагедией: последние кадры фильма, его разговор-объяснение с безучастной прежде женой сняты очень сильно.
..Агате Кристи не нравилась концовка этого ее рассказа, но именно в новой адаптации она выглядит логичной и горькой.
No comments :
Post a Comment