Еще одной общей чертой для Блока и Лавкрафта стала их детская любовь к театру. Как писала в биографическом очерке, посвященном Блоку, его тетка М.А. Бекетова, «[...] Зато в средних классах гимназии пристрастился он к театру. Ему было лет тринадцать, когда мать повела его впервые в Александрийский театр на толстовские «Плоды просвещения». Это был утренний воскресный спектакль, исполнение было посредственное, но все вместе произвело на поэта сильнейшее впечатление. С этих пор он стал постоянно стремиться в театр, увлекался Далматовым и Дальским, в то же время замечая все их слабости и умея их в совершенстве представлять. А вскоре и сам стал мечтать об актерской карьере.

Ему было лет четырнадцать, когда в Шахматове начали устраиваться представления. Начали с Козьмы Пруткова. Поставили «Спор древнегреческих философов об изящном». Философы — Саша Блок и Фероль Кублицкий, оба в белых тогах, сооруженных из простынь, с дубовыми венками на головах, опирались на белые жертвенники. Декорацию изображал Акрополь, намалеванный Сашиной рукой на огромном белом картоне, прислоненном к старой березе. Вышло очень хорошо. Зрители и родственники и смеялись и одобряли.

К пятнадцати годам вкусы Блока приобрели романтический характер. Он увлекался Шекспиром и стал декламировать монологи Гамлета, Ромео, Отелло. Лучше всего выходило у него Гамлетово «Быть или не быть». Заключительную фразу: «Офелия, о, нимфа, помяни мои грехи в твоих святых молитвах» он произносил с непередаваемым проникновением и очарованием».

Лавкрафту было шесть-семь лет, когда он стал зачитываться сказками братьев Гримм и «Тысячей и одной ночью» (у него было детское издание); тогда же Лавкрафт придумал себе два псевдонима — Абдул Альхазред и Л. Валериус Мессала (Абдул Альхазред в будущем превратится в один из главных образов лавкрафтовского пантеона). По словам главного биографа Лавкрафта Джоши, «[...] его воображение было ненасытно; по его словам, зимой 1896 г. у Лавкрафта появился еще один огромный интерес — к театру: первой пьесой, которую он посмотрел, стала, по его же собственным словам, «одна из безделок Денмана Томпсона» («Счастье в Райской аллее»), в которой его особенно поразила сцена в трущобе. Чуть позже ему стали нравиться драмы Генри Артура Джонса и Артура Уинга Пинеро, но уже через год он смог, наконец-то, посмотреть первую шекспировскую пьесу в своей жизни — это был «Цимбелин», поставленной на сцене оперного театра в Провиденсе. Лавкрафт даже через много лет помнил, что он посетил спектакль в один из предрождественских дней, и это была суббота». Дальше Джоши пишет, основываясь на воспоминаниях ГФЛ, сохранившихся в его огромной переписке с друзьями: «Цимбелин», его фантастический сюжет и герои, так захватили семилетнего Лавкрафта, что он устроил в своей комнате кукольный театр и целыми днями разыгрывал сюжет пьесы.

Все-таки неслучайность этих нелинейных совпадений (театр и Шекспир) в их биографиях меня до сих пор и поражает, и восхищает: уверена, что, встреться они в каком-нибудь междумирье детьми, обязательно нашли бы общий язык.