Ехали из Нориджа до Кромера в поезде всего-то из двух вагонов, полных торжественных подростков, их родителей в ветровках и нескольких венгерских (?) пожилых людей. Венгерская пожилая дама, сидевшая позади нас, сосредоточенно говорила по телефону и часто повторяла слово, звучавшее как «Воробьянь!» — что-то среднее между чурилинской «Тяпкатанью» и повелительной формой глагола. Железнодорожная колея была такой узкой, что казалась: мы едем в зеленой расселине, и ветки хлестали по окнам, а за ними проносились крошечные деревушки и микроскопические города, а в одном из них, Роксаме, будто из сна выскочил, пыхтя сизым дымом, викторианский паровоз.
No comments :
Post a Comment