И все-таки мне не дает покоя вопрос, почему, ну почему Блок был так уверен, что Станиславский — это именно тот режиссер, с которым ему по пути, и только он способен поставить «Розу и Крест» («Если коснется пьесы его гений, буду спокоен за все остальное»)? Откуда в нем возникла такая убежденность? Ведь уже на стадии первой читки они друг друга совершенно не поняли («Читать пьесу мне было особенно трудно, и читал я особенно плохо, чувствуя, что К.С. слушает напряженно, но не воспринимает... [...]»), и вся последующая история это только подтвердила. Да, Блок был очарован талантом Станиславского, вдохновлен им, но МХТ, реалистический театр — и символистская пьеса о «человеке Бертране»?.. Какие-то жизненно не соотносимые сюжеты. Даже если бы Качалов (Гаэтан) с Массалитиновым (Бертраном) остались в труппе МХТ и Станиславский довел-таки РиК до премьеры... Нет, не представляю, не могу.
И тут же — с Вахтанговым все закончилось не начавшись («[...] самая фамилия приводит в ужас»), декорации Добужинского «слишком картонные», Таиров (Свободный театр) взялся, Коонен вовсю репетировала Изору — и снова все заглохло, хотя у него мог получиться прекрасный спектакль...
Отчего это все? Не нахожу ответа. Не понимаю.
No comments :
Post a Comment