Видите ли, этот язык был в ходу par excellence, и гораздо более французского, во всяком случае, среди земблянской знати и при Дворе ©

Интересно, что, когда мы с Л. читали набоковское “Бледное пламя” (Л. по-английски, я по-русски), оба синхронно остановились на названии родины Кинбота, Zembla. Для меня все было понятно: Zembla, Земля, земля-родное королевство-отчий дом. Но ведь и Л. сразу увидел в Zembl'e Землю, без моей подсказки и без заглядываний в словари или в статьи, посвященные этому роману. И удивительным было то, что для Л. Zembla была вполне себе существующей землей, а не плодом больной фантазии Кинбота-Боткина. Мне кажется, это очень по-набоковски — выйти из иллюзорной жизни в жизнь настоящую, хоть и по виду фантастическую.