Бал был прекрасный — то есть, это был самый настоящий заправский бал, на котором кавалеры были в смокингах, а дамы в приличествующих случаю туалетах.
Накануне мы вернулись из Манчестера, чувствовала я себя неважно (железнодорожная манчестерская водица, испив которой явственно почувствовала на себе всю непреоборимую козлиность обстоятельств) и почти до самого бального часа не была уверена, что поехать все ж таки удастся. Но час пробил, я вышел на подмостки, и мне полегчало: кожа моя имела тот непередаваемый оттенок фисташковой нежности, который обычно свидетельствует о двух вещах — глубоком душевном волнении или желудочной колике (спишем, впрочем, на первое, так выйдет авантажнее) — шелковое платье приноровилось изображать из себя положенный black tie, сережки в ушах гремели, создавая дополнительный акустический эффект к шуму в голове, туфли почти не жали, — в общем, я была готова.
Все волнения и нравственные метания полоумной романтической Наташи Ростовой во время подготовки к ее первому балу казались мне теперь сущей безделицей: в самом деле, ее слишком длинная юбка, подшитая в последний момент, выглядела бледно на фоне моих героических усилий собрать себя в одной точке пространства ради великой и благой цели: "Хо-хо, — с некоторым самодовольством думала я, —удалось не рассыпаться по дороге — получится и станцевать румбу! и квикстеп! и ча! и вообще всё и сразу!.. Уж теперь-то!.." Как мы увидим дальше, мои слабоумие и отвага решительность и героизм сыграли со мной злую шутку помогли мне реализовать все задуманное.
Да!.. Но ведь до того у нас еще был один танцевальный урок! Людей в этот раз было немного — все уже отправились на бал, который должен был состояться в окрестностях Кембриджа, крошечном городке под стивенсоновским названием St Ives — но оставшиеся, и мы в том числе, честно повторили основные па из ча, вальса и самбы, а потом Пол, наш учитель, подвез нас с Л. и еще одну девушку из группы на своей машине до Сент Ива.
Прибыли мы в St Ives Hall где-то в полдевятого: только-только начало смеркаться, вокруг шумел лес, и местечко выглядело очень живописно — просторное здание старой постройки (начало ХХ века?) было ярко освещено, и в него неспешно входили нарядно одетые люди.
Когда мы очутились в танцевальном зале, основная программа уже началась: играл живой оркестр (солист напомнил мне мистического темнолицего старичка с микрофоном из твинпиксовского Черного Вигвама, который пел о шелесте сикомор — солист в Сент Иве был и моложе, и бледнее, а вот поди ж ты), и на сцене выступала кембриджская команда по акробатическому рок-н-роллу:
Юноши крутили девушек как волчки, все они двигались быстро и синхронно, и в глазах у меня мельтешило от софитов и командного руконожья: в общем, мне понравилось. Ну а затем оркестр грянул первый вальс для собравшихся, и Л. пригласил меня на танцпол.
Вот интересное дело. Я репетировала вальсовые фигуры бесчисленное множество раз, но сейчас оробела: прямо скажем, не лучшее состояние для танца, и начали мы поэтому не очень уверенно. Я повторяла за Л. знакомые движения, но легкости в них не чувствовалось, потому что я все время предательски боялась ошибиться. Мы сделали один круг, второй, пар на танцполе тановилось все больше, стало теснее и тяжелее лавировать между танцующими, и тут то ли солист взял высокую ноту, то ли я слегка повернула голову — в общем, произошло какое-то едва уловимое движение, которое вдруг разрешило возникшие трудности. В этот момент ты превращаешься в танцевальную машину — пусть и несовершенную, но способную, тем не менее, улавливать колебания внешней среды и на них настраиваться. Мы неслись по танцполу, кружились, и софиты на потолке сливались в сплошную разноцветную полосу.
Потом ты танцевали квикстеп и ча, и Л. приглашал дам на вальс и румбу, в том числе и нашу новую иранскую знакомую, которая, похоже, искренне радовалась танцам, и балу, и праздничной толпе так же, как и я, и Л.
Затем президент танцевального кембриджского клуба объявил выступление членов Cambridge Dance Team, нашей профессиональной команды, чьи репетиции и тренировки я наблюдала в танцклассе, но никогда еще не видела в деле. Ну что сказать — это было прекрасно: пары летали, порхали, парили по танцполу так, будто уже родились с этим умением выделывать невообразимо-сложные взмахи руками и ногами:
Бал продолжался до глубокой ночи: я почувствовала, что очень устала, уже только в автобусе, который вез нас обратно в Кембридж. Смутно помню, что по пути я разговорилась с двумя членами клуба, поляками Мартином и Агнешкой, очень милыми ребятами. Предмета беседы, впрочем, моя память не удержала: припоминается только, что говорила я, кажется, по-украински и по-английски. Вопрос о том, поняли ли меня собеседники, так и остался открытым.
Ну что, следующий бал грядет на Рождество. Уж к нему-то надо будет подготовиться как следует. Чтоб танцевать без сучка и с задоринкой.
No comments :
Post a Comment