Бог его знает, как так получилось, но сегодня мы заблудились — если и не в трех соснах, то среди трех камышей уж точно.

В выходные дорога зовет, ты с усилием отрываешь себя от компа, откладываешь работу, идешь бродить по весенней грязи, и это безотчетное желание скитаться по лугам и болотам — едва ли не единственное, что хоть как-то роднит тебя с англичанами.

Наш сегодняшний план был прост: с Mill Road свернуть на Thoday Str, потом пересечь Coldham’s Common, затем проследовать вдоль Newmarket Road до развилки и после спуститься к реке, к Abbey Road и Индустриальному музею (моему стимпанкерскому месту силы).

Как бы не так!.. Ньюмаркет была перекрыта из-за непонятной херни, и нам пришлось идти в обход: с какой-то стати мы решили, что маленький крюк в принципе добавит к нашей прогулке всего-навсего лишних десять-пятнадцать минут, не больше, а после мы окажемся у Кема и совершим наш обычный речной променад.

Скоро сказка сказывается. Вначале мы петляли между одинаковых улочек с тюльпанными палисадниками (в одном из них на крыше гаража сидел пиратского вида рыжий гражданин, подвергнувший нас суровому остракизму за бесцельные скитания — поспешно удалились с глаз долой), чтоб в итоге наткнуться на задумчивого дворника в Раста-таме и дредах.

- Нам бы это... к реке, — неуверенно начали мы.

Чувак перевел мечтательный взгляд с тележки вначале на нас (ну, почти), а потом уставился в благословенную даль.

- Вам в э... луга (?), — махнул рукой неопределенно в направлении зюйд-веста (наверное, туда), и мы оба как-то не решились его больше беспокоить: отвлекать грезящих наяву — преступление, кто бы что ни говорил.

GPS в телефонах показывал «вы почти у цели», и мы резво потрусили напрямую, через небольшую рощицу, ожидая на выходе увидеть знакомые берега.

Да щас! Вышли мы на болота. Нет, никакого преувеличения: мы топтались посреди подсохшего Фенланда, названного Парнеллом, певцом Восточной Англии, Страной тихих призраков. Где-то на горизонте виднелась смутно знакомая церквушка, а заболоченный мох постепенно сменялся сочной зеленой травой и поваленным ссохшимся камышом.

Меня осенило: Ларри, говорю, Ларри. Мы в Фен-Диттоне! Посмотри! Вот камышовая околица, дальше их паб и та самая викторианская церковь. Л. внимательно посмотрел на карту: телефон как ни в чем не бывало сообщил нам, что мы на северо-восточной окраине Кембриджа, и все, в общем, сошлось — точно, Фен-Диттон.

Злой ветер чуть на оторвал нам уши, и мы так и побрели сквозь бывшую трясину к железнодорожному мостику, отделявшему нас от дороги к центральному Кембриджу и к реке: изредка натыкались на собачников и запыхавшихся бегунов. Вдруг снова выползло солнце, болотистая почва сменилась лугами, и нам навстречу побрели светлобокие коровы, от которых изрядно пованивало.

Так и дотопали до реки. А там будто нам в награду открылась палатка со свежим кофе: если б можно было, я бы выпила его весь, но ограничилась двойным эспрессо. Для десятка километров и это было божественно.