В катаевской анти-биографии Ахматовой*, в общем, смешно и отвратительно абсолютно всё: и менторский тон с оттопыренным пальчиком “я додумаю за себя и за вон того парня”, и претенциозность, и заявка на истину в последней инстанции с многочисленными — и многозначительными — тире (“они не знали, она — судила” и проч.), и мерзейшая ложь, и истеричное “да бросьте вы, ни для кого она ничего не значила, да как она посмела — с одесской фактурой в питерский ряд”, а пуще всего — занятные проколы наподобие кухонного литературоведения на коленке и перлов “Анна Андреевна пишет об этой случайно узнанной новости гекзаметрами Васисуалия Лоханкина”. Гекзаметрами, my ass, гекзаметрами**! Лоханкин выл пятистопным ямбом: для красоты можно было бы ввернуть что-нибудь про псевдо-шекспиристость, но, с другой стороны, зачем вообще заморачиваться, когда почти кастальский источник бьет неиссякаемой пахучей струей.

Ахматова, конечно, была права: для устройства того, что называется изящным словом “склока”, нужно все ж чуть больше практического интриганского умения Талейрана и Меттерниха, иначе есть риск стать посмешищем. В данном случае — довольно, однако ж, страстным.

___________________

*Да, решила пролистать чуть не через десять лет после первого скандалезного выбрыка, отчего нет.

**Нет, никаких Карлов больше.

UPD. Хы, про “шекспировский слог как творческий прием все того же Васисуалия Лоханкина” нашла в опусе чуть ниже — интересно, сама, или издатель подсказал? В любом случае, общей духовитой картины это не меняет.