Почему-то вспомнила сейчас*, что о бурлеске и травестии как о волшебных типах комической имитации я узнала (и запомнила на всю жизнь) не в университете, а из школьного курса украинской литературы, когда мы изучали «Енеїду» Котляревського: знание это вбилось в голову так крепко, что и деменция перед ним когда-нибудь, да спасует (побудем, хотя бы ненадолго, безнадежными оптимистами).
Наша учительница украинского, Неоніла Яківна, была мученица. В круг ее прямых обязанностей входило носить пышную корону из волос (кстати, роскошных), форменные закрытые платья, брошь-камею и знания о том, что абсолютно все беды и несчастья, случившиеся с героями классической украинской литературы, всеми этими брошенными с младенцами на руках девушками, казаками, селянами, гайдамаками и проч. — от порабощения царским режимом и панством.
Если кто помнит многотомник видавництва «Наукова думка» с его навевающими приятную дрему предисловиями («боротьба за інтереси робітничого класу, також спрямована проти реакційно-монархічної верхівки... розвиток громадьскої активності на селі... партійна дисципліна є важливим засобом розвитку соціальної згуртованності» etc.), то Неоніла Яківна и была как раз тем редким типом вчительки, которая верила всей этой байде самозабвенно, с романтичной наивностью советских девушек с картин Налбандяна (по-моему, их он тоже писал, периодически отдыхая от официальных портретов Ильича).
Мне почему-то кажется, что, реинкарнируйся она сейчас в любом из западных университетов в arts & liberal studies department’е, была бы нарасхват и рассказывала бы сейчас с тем же юношеским пылом о гендерфлюидности в условиях постколониальной литературы.
Мученицей же Неоніла Яківна была оттого, что ее искренний пафос, проникнутый любовью к партийной дисциплине, никто не воспринимал всерьез, хотя двоек и побаивались. Мой класс и вообще не отличался какой-то особой ухарской подростковой храбростью, которую так любят описывать озабоченные социальной безответственностью подрастающего поколения авторы. Всем было пофиг, главное — чтоб нас поскорее оставили в покое.
Так и жили — пока не дошли до «Еней був парубок моторний». И тут как-то внезапно всплыли на уроке бурлеск и травестия, ставшие предметом сомнительно-искрометных шуточек моих одноклассников.
- Лихоліт! — причитала Неоніла Яківна. — Що ти мені можеш розповісти про травестійні елементи в поемі Котляревського?
- Вони там були! — выпаливал Лихолит, Неоніла Яківна багровела, ставила ему двойку, звенел звонок, и мы выбегали в солнечный майский двор на длинную перемену, после которой были сдвоенные алгебра с геометрией. И вот там как раз этого бурлеска с травестией было ну просто завались — аккурат до самых каникул.
...Как все старые люди, к вечеру я становлюсь сентиментальной.
___________________________________________
*Да-да, я знаю, что ностальгические флэшбеки в ленте моветон и мало кому, кроме автора поста, интересны, но в карантин, я думаю, многое простительно *lame excuse off*
No comments :
Post a Comment