Ой, мама, не тяни меня из-под теплого одеяла.
(жалостливое-народное)
Если вы сможете представить себе (ну, или, выражаясь по-модному, «визуализировать») «Симплициуса Симплициссимусса» или «Лэ о подруге прекрасного Граэлента» с их макаронической виньеточной сложностью на сцене балагана, где площадные петрушки весело дубасят друг друга в духе «Лодки» или «Царя Максемьяна», то вы молодец и герой: тогда вам и новейший Сирано с Макэвоем будет нипочем.
Я обычно не читаю рецензий перед просмотром премьер, но промелькнувший третьего дня перед глазами восторженный отклик из Гардиан должен был бы насторожить, однако ж — увы: прошел незамеченным. Будет мне в следующий раз наука: иногда и гардиановский восторг сгодится на конфетти — прочти и не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Но вот пришла и с первого же актерского полувздоха поняла со скучливой покорностью, что сейчас будет очередная, миллионная по счету, пощечина общественному вкусу, ставшая такой же частью современного мейнстримного канона, как корпулентные дамы за почтенные сорок, певшие Татьяну в советских оперных постановках Онегина.
На сцену вносили и со сцены выносили ильфо-петровскую яичницу: в рамках конгруэнтной дайверсити и анти-эйблизма актеры демонстрировали знание всех британских рабоче-крестьянских диалектов, от кокни, ямайской патвы до говора глазвегианских предместий. Актеры дрались, смачно сплевывали в паузах, рычали, пели, ходили колесом и дико вращали глазами; актеры жгли глаголом и рэп-тактовиком, с пламенным сарказмом обличая токсик маскулинити, а я все ждала, когда же перерыв, и можно будет, наконец, пойти домой и немного отдохнуть от высокого контемпорари.
Сорян, love: ну не смогла я, не смогла.
No comments :
Post a Comment