Хорошее о Женетте:

Головокружение, объясняет Женетт, неотъемлемо от всякой фигуры, представляющей собой “тесное, но головокружительное пространство между двумя словами с одним значением или двумя значениями одного слова — между двумя языками внутри одного

и того же языка” (т. 1, с. 217). Оно возникает при кодификации литературного дискурса — в риторике иезуита Этьена Бине (“здание головокружительной диалектики, все чудо которой состоит в том, что Искусство подражает Природе, а Природа кажется подражающей Искусству” — т. 1, с. 187), в литературной теории Поля Валери, ошеломленного “головокружительной сменой возможностей” трансформации произвольно-фикциональной

фразы про “маркизу, которая вышла в пять” (т. 1, с. 242), в семиологии Ролана Барта, чья высшая задача — “остановить головокружение смысла” (т. 1, с. 201).

...Не является ли тогда наше перечитывание узнанного и глубоко забытого в ранней юности и молодости пере-узнаванием, которое подхватывает нас, выхолощенных словесной жизнью, и бросает в воронку, где мы и крутимся, периодически поддуваемые органными мехами — вспомнишь-забудешь, вспомнишь-забудешь. Крылатые качели до границ авторской жизни, когда долгой, а когда и не очень.