Желание вырваться в Кромер всегда рождается из постепенно растущей как снежный ком усталости и выпотрошенности от книг, писанины, дурацких разговоров: летом это почему-то всегда ощущается острее. Я глядела на стопку книг, которые нужно было прочесть еще вчера, с тупым удивлением, и Л. сказал — мне нужно подбить итоги учебного года, проверить две диссертации, съездим на Пром, а потом сразу в Кромер. И я стала ждать: ожидание и заняловсего каких-то дней пять, а казалось, что много месяцев, но реальность сопротивлялась как могла.
Утром сегодняшнего дня узнали, что из-за жары отменили поезда всех направлений — где-то частично, а где-то, как в случае с Кембридж Север — Лондон Ливерпуль стрит, полностью.
Мы напряглись. Мы встали в шесть (спать все равно было невозможно из-за духоты, от которой ничего не спасало), мы стали проверять нашу линию «Кембридж-Норидж-Кромер». Почти все поезда сняли с рейсов (в Кембридшире плавились рельсы), оставив нам крошечное поле для маневра: если выйдем в 11 (планировали в 8.00), есть шанс, что перехватим дополнительный нориджский состав в Или.
Сказано — сделано: доехали до Или, и не тут-то было. Запланированный поезд тоже был отменен, и сорок минут мы плавились в тени с дяденькой-стрелочником, который периодически объявлял по мегафону, что лучше всего сегодня вообще никуда не ехать, а переждать антициклон дома.
Мы выпили литров пять или может быть десять воды и тёплого лимонада, купленного в вокзальной забегаловке (он пузырился и пах Фейри с лимоном), мы сжимали в руках наши нелепые чемоданы, когда появился нориджский состав. В окнах замелькали поля убранной пшеницы, конюшни и солнечные батареи на теплицах испускали слепящий свет, и в Норидже, через час, мы продолжали таять в тени, когда пришли наши игрушечные старомодные два вагона с узкими дверями, и вот мы проехали Норт Волшем, Роксам и Раунтон роуд, а через тенистую рощу показался, наконец, Кромер, пункт нашего прибытия.
Л. чертыхнулся, забыв на сиденье рюкзак: щербатая тетка в серой вылинявшей майке загоготала — небось, никогда не ругаешься, а? и ее спутник, такой же немного косорылый мужичок, радостно подхватил ее гогот. Мы оба засмеялись в ответ, а потом едва ли не побежали по любимым улицам, ведущим через центр (Черч стрит, поворот на пирс) к нашему отелю.
В Кромере вместо затхлой жары — прохладный, нежный, свежий воздух, и ветер, и шум моря, который можно услышать отовсюду. Даже чайкам лениво орать: молча зависают в воздухе, и неподвижная картинка впечатывается в утомленный долгим (почти четыре часа вместо двух с половиной) путешествием.
Море спокойно билось у наших ног, бледно-бирюзовое с полосами дальней синевы, и старая художница писала этот вечный пейзаж — в миллионный, наверное, раз, и на ее полотне рядом с пирсом и морской галькой появлялись из ниоткуда разноцветные полосы, и это было счастье.
No comments :
Post a Comment