Канун

Отложи в сторону все дрязги, сосредоточься и приступай. Молочник по ошибке привез органическое молоко — посмеивались над соседями-хипстерами, а потом долго искали, с кем же он нас перепутал, так и не обнаружили, пришлось оставить себе, — откупори две однопинтовые стеклянные бутылки с жестяными крышками, по виду точь-в-точь «Детолакт» из запорожского универсама начала восьмидесятых. Немного разогрей на плите, добавь сухих дрожжей и сахара, пока не дрогнет рука, а потом накрой начальную опару чистым холщовым полотенцем (смешно, но здесь, в Кембридже, чистые эти вылинявшие тряпки, которые давно пора выкинуть, идеально подходят к торжественной готовке). Не добавляй туда муки пока что, не нужно, пусть бродит само по себе.

Возьми два лотка с яйцами: тебе нужен десяток — много не мало, все пойдет в дело. Медитативно разбей, глядя в окно на совершенно уже обнаглевшую белочь, которая сожрала остатки арахиса в кормушке и доламывает ее острыми когтями, — осторожно отдели белки от желтков.

Разотри десяток этих желтков с несоленым маслом (его нужно две пачки: здесь они такие же, как и везде, по 250 г), а белки взбей до меренговой пены с сахаром (примерно 600 г, можно и больше; все любят сладкое).

Опара лезет из жестяной кастрюльки — добавь щепоть муки, и она взбеленится под линялой ветошью.

Времени до теста осталось совсем немного: вот разноцветный изюм из Маркса с Энгельсом, сухая вишня в маленьких пакетиках и цукаты из пластиковой коробочки — заливаешь их кипятком, промываешь как следует и выкладываешь длинную дорожку на полотенце с именем «Белораша» и какими-то фольклорными узорными козами по бокам (Димыч, я его до сих пор берегу), чтоб потом посыпать мукой.

Пора тесту быть. Желтую масляную массу и белую меренговую соединяешь в медном тазу, туда же хлопается опара, и поехали. Мука для хлеба и выпечки — Л. говорит, в ней больше клейковины, чем в обычной, и тесто будет лучше подниматься — взбивается в перину, а в нее по очереди вливается ваниль, добавляется корица (много), только что смолотая гвоздика (из красивой французской, что ли, баночки: куплена в претенциозном магазине, потому что это было весело) и ямайский перец пимента, пахнущий праздником (здесь его добавляют в кексы), а последними засыпаются фрукты, и все это ходит под пальцами гоголем, пыхтит и раздувается.

Готовое тесто сидит сейчас в темном сухом углу, растет на глазах, а когда захочет вылезти из таза, будет хлопнуто по бокам, а после разделано на части, а там уж как душа ляжет. Может, и выйдут куличи.