Собственно, моя главная ошибка состояла в моей же гордыне: по возможности воздерживаться от чтения рецензий и отзывов на спектакли перед их просмотром, чтобы на выходе впечатления были чистыми и беспристрастными. Теперь я, пожалуй, эту практику пересмотрю.
С постановкой «Юлия Цезаря» в Bridge Theatre плохо все: и режиссура, и актерские работы отличных артистов, среди которых были Дэвид Калдер (Цезарь), Дэвид Морисси (Марк Антоний) и давно мной любимый Бен Уишоу в роли Брута — он был, пожалуй, единственной причиной, по которой я в бешенстве не вылетела из зала с самого начала — вел свою линию продуманно и четко. Тем сильнее был контраст с остальными.
Оговорюсь сразу: меня мало смущает гендерфлюидность в спектаклях — явление это далеко не новое (здесь было общее место в виде упоминания о Саре Бернар в роли Гамлета и проч.), и особого внимания на такие вещи не обращаешь, лишь бы актер/актриса делали свое дело как следует. Но Кассиус Мишель Фэйрли получился современным невротичным мудаком (точнее, мудачкой), и смотреть на ее кривляния на сцене было просто невыносимо.
С первых же секунд мне стало понятно, что шекспировского Цезаря на моих глазах превращают в левацкую агитку «мы против заговоров и за все хорошее против всего плохого», и беснующиеся псевдо-панки (для панков они слишком хорошо брали верхние рифы) в клубах дыма с алыми стягами — затравка для съезда молодых лейбористов и SJW во главе с Оуэном Джонсом и Корбином-пророком его. Предчувствия меня не обманули: весь спектакль герои орали, визжали, палили друг в друга из почти всамделишных пистолетов, картинно умирали под фотографиями тиранов (Цезарь помер, да здравствует Цезарь, а у нашего-то, гляди, и алый галстучек до мотни, все как у заокеанского Потуса), хаотично дергались в толпе, делали конспирологические лица (будь я в альтернативно-древнем Сенате, только за одни эти овечьи выражения сослала бы их в альтернативную античную Монголию) — и от скуки у меня сводило скулы. Хотели новаторства и пьяного воздуха свободы, а вышла разухабистая гулянка в духе «Эй, бедняга! Подходи — Поцелуемся...» (ну, это нам не привыкать, а для местной публики изысканная тонкость, как вонючий французский сыр, к примеру), сдобренная плохо переваренной брехтовщиной и умильными фотографиями парижских студенческих волнений 68 года.
Антифой началось — антифой и закончится. Тьфу, пропасть.
No comments :
Post a Comment