Сегодня утром я подала документы на польскую визу в посольстве Польши (там же и визовый центр). Охранники посольства смотрели на меня с нескрываемым удивлением: тот, что проверял ручную кладь, автоматически поздоровался со мной по-польски, я ответила (что-то еще помню из университетского курса, как выяснилось!), и тут он, услышав акцент (явно не британский), первый раз посмотрел на меня озадаченно, а когда я показала ему документы, его лицо и вовсе вытянулось, как и у его напарника. Видимо, не очень часто в польское посольство в центре Лондона обращаются русские. Дальше все было очень мило и вежливо, я получила свой талончик в электронной очереди, и, не простояв и минуты в просторном холле, заполненном серьезными польскими людьми (в углу стоят чернокожий человек и говорил по мобильнику — тоже по-польски!), прошла к даме, которая и оформила мне все документы минут за пять. Виза будет готова 10 ноября. Ну, то есть, если ее дадут, конечно, но, вроде, обещали.
Дальше был прекрасный солнечный день, мы от души нагулялись по Лондону и наконец-то! — после стольких лет! — попали в Вестминстерское аббатство.
Убранство его меня не потрясло — и Йорк, и Кентербери, и Или, и кембриджская часовня Кингз колледжа красивее — но династические усыпальницы, конечно, вызвали некоторый трепет. Заклятые сводные сестры Елизавета I и Мария Стюарт похоронены неподалеку друг от друга: усыпальница Елизаветы роскошнее, надгробная ее статуя (пожилой женщины с сурово сжатыми губами) увенчана короной, а около правого локтя кто-то положил букет цветов. Могила Марии скромнее, но выглядит изысканнее, и лицо ее — молодое и спокойное. В ногах у нее сидит свирепый алый огнегривый лев.
Побродили по литературному мемориалу — известные еще по учебникам надгробия Шекспира (он похоронен, конечно, не в аббатстве, а в Стратфорде), Байрона, Бернса, поэтов-лейкистов (Вордсворта, Кольриджа, Саути), Теннисона, сестер Бронте, Теккерея, Томаса Элиота, и вся британская (английская, шотладнская, ирландская, валлийская, австралийская) литература прошла перед глазами. Почему-то задержалась у надгробия Генделя — самого немецкого из всех английских и самого английского из всех немецких композиторов.
No comments :
Post a Comment