Monday 31 August 2015

Пересмотрела сейчас кромерские фото и подумала вдруг, что побережье Северного моря, а также сам Кромер и его холмистые окрестности были бы идеальными декорациями к «Розе и Кресту». 
Гаэтан: А где был город Кэр-Ис?
Рыбак: Да, говорят, здесь неподалеку. Видишь ту кучу камней на берегу?
Гаэтан: Вижу. Впереди — лев, потом — конь...
Рыбак: Никакого там нет коня, а просто — камни, и в камнях — заводь. Туда летом заплывают самые жирные крабы. Вот там, говорят, и ходит каждый сочельник святой Гвеннолэ.
...И крабы.

Рабочее

Еле успела с заявкой на конференцию в Ренне, которая состоится в следующем году — отослала практически в последний момент. Хочу написать об эстетических предпосылках написания Блоком драмы «Дионис Гиперборейский», о ницшевских и, шире, музыкальных интенциях этого замысла. Будет здорово, если заявку примут, но полной уверенности в этом у меня нет, так что, в принципе, к отказу я тоже готова. В общем, посмотрим: результаты отбора тезисов будут известны 15 октября.

Sunday 30 August 2015

Кромер: tutti quanti (часть 2)

Северное море в Кромере сизое. А еще оно переливается лиловым под бледным солнцем, и ест прибрежную гальку, и шипит, и отваливает низкую волну, за которой охотятся перепачканные фиш'н'чипс закаленные британские дети.


Кромер: tutti quanti (часть 1)

Ехали из Нориджа до Кромера в поезде всего-то из двух вагонов, полных торжественных подростков, их родителей в ветровках и нескольких венгерских (?) пожилых людей. Венгерская пожилая дама, сидевшая позади нас, сосредоточенно говорила по телефону и часто повторяла слово, звучавшее как «Воробьянь!» — что-то среднее между чурилинской «Тяпкатанью» и повелительной формой глагола. Железнодорожная колея была такой узкой, что казалась: мы едем в зеленой расселине, и ветки хлестали по окнам, а за ними проносились крошечные деревушки и микроскопические города, а в одном из них, Роксаме, будто из сна выскочил, пыхтя сизым дымом, викторианский паровоз.

Saturday 29 August 2015

Кромер: tutti quanti (начало)

Контролер в поезде сообщением Кембридж-Норидж вошел в вагон и бодро поприветствовал пассажиров — Happy Lazy Afternoon! — а когда его машинка для проверки билетов защелкала над моим ухом, я подняла глаза и увидела, что контролер как две капли воды похож на дяденьку с вилами и женой с картины American Gothic Гранта Вуда. Контролер улыбнулся, продырявил наши билеты изящным жестом, а я на секунду представила, как из другого конца вагона вдруг появится его жена-чикагская фермерша и, поджав губы, укоризненно загонит его обратно в картину. Lazy Afternoon? — как бы не так. Шагом марш в подозрительную вечность.

Friday 28 August 2015

Вернулась из Кромера

Вернулись. Отчеты и фото будут позже, а пока кратко: жизнь без нормального инета тяжела. Вот она, зависимость в полный рост.

Monday 24 August 2015

Рабочее (перед отъездом)

И все-таки мне не дает покоя вопрос, почему, ну почему Блок был так уверен, что Станиславский — это именно тот режиссер, с которым ему по пути, и только он способен поставить «Розу и Крест» («Если коснется пьесы его гений, буду спокоен за все остальное»)? Откуда в нем возникла такая убежденность? Ведь уже на стадии первой читки они друг друга совершенно не поняли («Читать пьесу мне было особенно трудно, и читал я особенно плохо, чувствуя, что К.С. слушает напряженно, но не воспринимает... [...]»), и вся последующая история это только подтвердила. Да, Блок был очарован талантом Станиславского, вдохновлен им, но МХТ, реалистический театр — и символистская пьеса о «человеке Бертране»?.. Какие-то жизненно не соотносимые сюжеты. Даже если бы Качалов (Гаэтан) с Массалитиновым (Бертраном) остались в труппе МХТ и Станиславский довел-таки РиК до премьеры... Нет, не представляю, не могу.
И тут же — с Вахтанговым все закончилось не начавшись («[...] самая фамилия приводит в ужас»), декорации Добужинского «слишком картонные», Таиров (Свободный театр) взялся, Коонен вовсю репетировала Изору — и снова все заглохло, хотя у него мог получиться прекрасный спектакль... 
Отчего это все? Не нахожу ответа. Не понимаю.

Sunday 23 August 2015

Какое хорошее совпадение, однако ж — юбилеи любимых писателей. Лавкрафт и Грин родились 125 лет назад в очень близкие даты (Лавкрафт 20 августа, Грин 23), обоих принято считать «авторами для юношества», оба прожили трудную, невеселую и в общем одинокую жизнь. Но красота созданных ими миров, но сила воображения при этом у них совершенно ослепительные, ведь и летающие люди, и фантастические призрачные города, и горькая прелесть сюжетов — всего этого у них было в избытке, а еще наивности без инфантилизма, и строгости без морализаторства, и словесной щедрости, которые не костенеют со временем, не ветшают, не забываются, а всегда здесь и сейчас.


Брифли

Во вторник утром мы поедем на три дня в Кромер, что в Норфолке, совсем недалеко от Нориджа — побудем у Северного моря, и я, наконец-то, проветрю мозги: все последние дни сидела со статьей по «Розе и Кресту», и, хотя материала много, идет она туго (не новость, однако ж); в общем, чувствую, что пора с этим что-то делать, иначе я так и буду выдавливать из себя текст по капле, нервничая и отвлекаясь через каждую секунду. Так что, хватит: загоним прокрастинацию моментально в море.
А в саду поздний август, пауки оплетают все дорожки (работают круглосуточно, не покладая рук и ног), собрался цвести гладиолус, а молодое сливовое дерево ренглот в этом году разродилось тремя вот спасибо огромными сливами, которые тихо зреют на двух ветках а в прошлом году было больше двадцати, между прочим, похоже, дерево взяло тайм-аут и наслаждается каникулами на всю катушку.


Nothings and triviality

Купила для грядущего короткого путешествия к Северному морю конверсы. И всем-то они хороши: и хипстерские, и цвет «нэви», и вмиг узнаваемые по коттону и по лейблу, а надел — точь-в-точь кеды из третьего класса, которые переодеваешь в раздевалке впопыхах после математики, и шнурки у них вечно путаются, а физручка Раиса Николавна уже свистит в свисток на построение, и ты бежишь как дурак с помытой шеей, потому что снова надел футболку задом наперед.

Saturday 22 August 2015

А Кембридже стоит жара: прогноз погоды обманул, и вместо облачности и дождя город заливает солнце, и совсем не хочется работать (а надо!), а только бродить у реки, привычно уступая место велосипедистам — молодым и старым, с детьми и собаками, белым, смуглым, решительным и не слишком, в общем разным — и срывать спелые яблоки белый налив с чуть розоватым боком с общественных (читай ничьих) яблонь, и любоваться цветущей фуксией и бегонией, и, ошалев от жары, повернуть голову и заметить на воротах дома на Ферри Лейн рога, да, рога, простите нас, рога.


Friday 21 August 2015

Боб Хэппл (1934 — 2015)

Узнала сейчас, что умер Профессор Сэр Боб Хэппл, бывший Мастер Клэр, адвокат Нельсона Манделы, правозащитник, юрист, академик и необыкновенный человек. Я познакомилась с Бобом и его женой Мэри на одном из первых своих рождественских ужинов в колледже — и была сразу же полностью им очарована: мягкость, остроумие, необыкновенное обаяние, добродушие — и интеллигентность, и чуткая внимательность к собеседнику, несмотря на то, что собеседник (я) краснел и путался в английском. Потом Боб и Мэри пригласили нас на рождественский прием к ним в дом — всего лишь через две улицы от нашего: у них было тепло и красиво, и комнаты от пола до потолка были уставлены книгами.

Там я узнала, что Боб родился в Южной Африке, всю свою юность и молодость боролся против апартеида, и так судьба свела его с Манделой. В 1963 году он был арестован в ЮАР и провел за решеткой 90 дней без суда и следствия, а потом лишь чудом избежал длительного срока, уехав в Англию, где учился, получил степень профессора права, преподавал в университетах, а впоследствии стал и Мастером Клэр.
Удивительная биография, которой можно только позавидовать: за одну жизнь он прожил несколько. И несмотря на легендарность, до самого конца он оставался скромным и добрым человеком, которого любили и уважали. Очень горько осознавать, что его больше нет.
Светлая ему память.

Thursday 20 August 2015

A Murder Is Announced: 1985 vs 2005

Интересная деталь: пока смотрела вчера эпизод «Объявлено убийство» из сериала ITV «Agatha Christie's Marple» (с Джеральдин Макьюэн, снятый в начале 2005 г., т.е. ровно десять лет назад) — обратила внимание, как в этой серии показана пара мисс Эмми Мергатройд-мисс Хинчклифф. 
Если в классической версии 1985 г. с Марпл-Джоан Хиксон Мергатройд и Хинчклифф — действительно, две старые девы, решившие после Второй мировой войны поселиться под одной крышей, чтобы вести совместное хозяйство («two spinster farming companions»), и их играют актрисы немногим моложе самой Хиксон, 



то через двадцать лет в новой версии мы видим обычную лесбийскую семью. Это две вполне еще молодые симпатичные женщины, одна из которых, решительная Хинчклифф, вне всяких сомнений, буч — в вечер убийства она появляется в гостиной Летиции Блэклок в изящном мужском костюме с галстуком; демонстративно носит только твидовые брючные пары или рубашки с бриджами; резко осаживает ворчливого полковника Истербрука, когда тот неуклюже пытается вести собственное расследование — тогда как нежная, дурашливая Мергатройд — безусловно, фэм (в адаптации 2005 г. она наивная болтушка, но не такая простофиля, как в фильме 1985 г.).

Wednesday 19 August 2015

Nothings and triviality

— Идет, собака, идет, — сказал Л., увидев крадущегося в мокрых кустах кота. Сказал с той неподражаемой интонацией, которую принято называть оглоушивающей — смесью задумчивой наблюдательности и безотчетного любования.
В полку комплиментарных монстров прибавление.

Tuesday 18 August 2015

Сегодня ровно три года, как я переехала в Кембридж. Домой.

Через три года тот самый день видится суматошным и полным особенного живого света. Воспоминания о том, как собиралась в дорогу, как не спала ночь перед полетом, слегка побледнели — или нет, немного выцвели, утратили остроту — а то, что было после, наоборот, видится ярче и отчетливее, как будто проявили старый негатив, и на фотобумаге возникло цветное, брызжущее красками, изображение.
Кажется, память совсем не сохранила момент, как вышла из самолета; помню, что офицер на паспортном контроле улыбнулся и, возвращая паспорт, пожелал удачи, а потом я как-то очень быстро схватила с багажной ленты свой чемодан на колесиках, пронеслась сквозь один какой-то пролет-коридор и увидела Л.
Мы подхватились с места и почти побежали по залу прилетов, утро было в разгаре — девять или десять часов? очень теплое летнее августовское утро Лондона — мы спустились в метро, и дорога до Кингз Кросс, длинный путь, прерванный на одной из станций (поезд обесточили, и я, сев на скамейку, привалилась к углу какой-то колонны — на минуту или пять), показался коротким и стремительным.

Monday 17 August 2015

Рассерженное

Господи, дай мне силы совладать с собой и не послать куда подальше сверхталантливых корректоров, которые подвизались править мою португальскую статью для сборника! Из всех присланных ремарок по существу было всего лишь две — оставлять ли курсив в нескольких местах или нет. Остальные же свелись к вежливо-недоуменному: «Вы меня, пожалуйста, конечно, извините, что я к вам обращаюся говорящую собачку посмотреть но не могли бы вы уточнить, что вы понимаете под существенными изменениями блоковской творческой биографии?» Она статью вообще читала? Вот что можно написать в ответ на такое, а?
В общем, очень зла.
Как могла, вежливо и коротко написала ей все ответы и поскорее все отправила к чортовой матери, а то рука так и порывалась вывести что-нибудь малоцензурное в конце вместо обычных расшаркиваний «с наилучшими пожеланиями», «искренне ваша» и проч.
Понять бы еще, когда, наконец, они тот сборник выпустят. В общем, жду.

Sunday 16 August 2015

Интересное кино: Интерфакс со ссылкой на пресс-секретаря Манежа Карнеевой заявляет, что на разгромленной выставке
Были повреждены четыре работы Вадима Сидура — это резьба по линолеуму 30 на 30 см. Визуально видны отколотые углы, слетели части рисунка [...]
— и ни слова об уничтоженных скульптурах. Не было, мол, такого, все цело.
А у меня вся эта история до сих пор не укладывается в голове, потому что фонд Сидура (№ 3378) находится в РГАЛИ, и только в 2013 г., уже после моего отъезда в Англию, в архив на постоянное хранение поступили дневники жены Сидура Юлии, а также фотографии его скульптур, фотопортреты и дневники самого скульптора (Сидур вел их, начиная с 1971 г. до самой своей смерти в 1986). Все эти документы — часть общекультурного наследия, но та, что в Манеже, была уничтожена несколькими псевдорелигиозными подонками, абсолютно обезумевшими от безнаказанности. И при этом кто-то умудряется их оправдывать. Не понимаю.

Saturday 15 August 2015

Nothings and triviality

Только что посмотрела по ВВС 1 сюжет о предвыборной встрече лейбористов в Манчестере. Один из делегатов, серьезный еврейский мужчина в кипе, выглядел как брат-близнец депутата Милонова, а может быть и как сам депутат Милонов, которому вдруг захотелось заговорить по-английски с северным британским акцентом. Сижу теперь и думаю: нет ли здесь какого-нибудь конспирологического розжига, например?

Friday 14 August 2015

Pink Floyd - Careful With That Axe, Eugene

Pink Floyd все. Они были лучшими. Теперь остается только переслушивать альбомы.

Nothings and triviality

Утром вошли на кухню и обнаружили, что кот казнил мышь, наполненную валериановыми семечками. Пустой мышиный мешочек валяется посредине, семечки густо устлали пол, кот царственно лежит на столе. Ни грамма раскаяния.

Thursday 13 August 2015

Текущее: кратко

Наши славные ноттингемские гости уехали, и с завтрашнего дня я возвращаюсь к своим блоковским штудиям. Почти закончила читать первый скачанный сборник повестей и рассказов Лавкрафта; сделаю, видимо, перерыв и начну, наконец, «Картахену» Лены Элтанг.

Wednesday 12 August 2015

Повела друзей в антик шоп, и пока они рассматривали что-то, зашла в зал с китайскими миниатюрами и персидскими выцветшими ковриками. На одном из них стояла коняшка — вечная игрушечная лошадка-качалка, выкрашенная белой и черной краской забава. В памяти отчего-то всплыла детская фотография Белого, там он сидит на примерно такой же коняшке, одетый в платьице. И вспомнилось из его автобиографического: лежу в кроватке, пытаюсь уснуть и не могу, потому что слышу, как в соседней комнате играет на рояле мать, моя прекрасная блестящая мама.

Tuesday 11 August 2015

Долго гуляли с ребятами по Ботсаду, в котором сахарной ватой распустилось какое-то дерево, а вокруг цветов роятся пчелы и осы, и после прогулки голова приятно тяжелеет, и окутывает дрема, и так и тянет в крепкий сон.




Monday 10 August 2015

А к нам приехали замечательные гости из Ноттингема, Ксения и Тоби, и привезли нам всяких прекрасных цветов из своего сада: тут и маки, и розы, и гладиолусы и флоксы, которые сейчас благоухают в вазе.



Sunday 9 August 2015

“Going Clear: Scientology and the Prison of Belief” (2015)

Вчерашний просмотр документалки Алекса Гибни “Going Clear: Scientology and the Prison of Belief” оставил тягостное впечатление: несмотря на то, что сайентология (точнее, саентология, как ее предпочитают именовать сторонники) — давно и хорошо изученная тоталитарная секта с элементами психотеррора, материалов о которой за последние десятилетия накопилось не на одну библиотеку, каждое новое знакомство с деятельностью культа повергает в шок.

Фильм, в целом, не добавляет ничего нового к уже известным фактам, однако при этом захватывает, да так, что невозможно оторваться: зритель, к примеру, видит, как проходит процедура «одитинга», где человеку предлагается очиститься от дурных мыслей с помощью «е-метра» — примитивного аналога детектора лжи, и подопытный вываливает во время сессии на своего «одитора» (супервайзера) кучу личной информации, которая впоследствии будет использована для контроля и манипуляций против него самого. Нам также показывают довольные улыбающиеся лица сайентологов, достигших степени «клира» — т.е., полностью очищенных от тягостных воспоминаний и заплативших за курс очищения (дианетики) десятки и сотни тысяч долларов, евро и фунтов. Теперь они (точнее, лишь немногие из тех, у кого хватило денег и сил не очутиться в психбольнице гораздо раньше) готовы вступить в элитное подразделение секты, аналог государственной службы внешней разведки — Sea Org (Морской Караул).

Saturday 8 August 2015

Моменты Солсбери: Солсберийский собор

И еще немного фотографий из Солсбери — на этот раз Солсберийского собора, который известен своей примечательной архитектурой (раннеанглийская готика), а еще тем, что в соборе хранится один из четырех дошедших до нашего времени экземпляров Магны Карты и установлены старейшие в мире работающие часы (1386 г.).


Friday 7 August 2015

Сегодня исполняется 94 года со дня смерти Блока. Последние дни его были без преувеличения ужасны, и мне мучительно об этом думать.
На academia. edu — моя публикация об одной записке Горького к Л.Д. Блок: все попытки оказать поэту помощь закончились ничем, и по страшной иронии судьбы (только ли поэтому?) разрешение на выезд Блока за границу было получено в день его смерти.
Оригинал статьи можно посмотреть в сборнике «Рукописное наследие деятелей отечественной культуры XVIII-XXI вв. : материалы Международной научной конференции «История в рукописях - Рукописи в истории» (Санкт-Петербург, 14-16 июня 2005 г.) / Рос. нац. б-ка. - СПб., 2007. - С. 163-171».

Арахноидальное

Я вообще-то ничего не имею против пауков: они все время при деле, в работе, в меру деликатны, на глаза особенно не лезут, но. Когда ты заходишь на кухню, включаешь свет и замечаешь около стола чудовище размером с откормленную мышь, которое при твоем появлении не бросается наутек, а замирает на секунду и тотчас же начинает досадливо перебирать волосатыми ногами (числом примерно сорок) — это уж, извините, ни в какие ворота. Позвала кота: он пришел, содрогнулся и не оказал мне никакой посильной помощи. 
Пожалуй, «Хребты Безумия» сегодня читать на ночь не буду.

Thursday 6 August 2015

Солсбери: Mompesson House (фото)

Ладно, отвлекусь немного от лонгридов и попощу еще фоток.
Одна из главных жемчужин Солсбери — Момпессон Хауз, шедевр регентского зодчества (стройка дома началась в 1701 г.). Чуть подробнее о нем можно прочесть, к примеру, вот тут. Дом расположен совсем недалеко от Солсберийского собора (он заслуживает отдельного поста) и вместе с садом и беседками для чаепития занимает довольно приличную территорию. 
Нам с Л. повезло: как раз во время нашего визита там проходила выставка в честь 20-летия фильма «Чувство и чувствительность», снятого британским режиссером Энгом Ли по мотивам знаменитого романа Джейн Остен — костюмы главных героев, а также аксессуары и посуда. 
Даже не верится, что фильм был снят 20 лет назад!.. Мне кажется, как будто только вчера, а между тем Кейт Уинслет, сыгравшей Марианну, скоро исполнится сорок, как и мне.


Nothings and triviality

Разбирала папки в шкафу, и с верхней полки упала пожелтевшая бумага: как выяснилось, это был паспорт самого высокого дерева в нашем саду, софоры японской, которая в документе зовется Scholar Tree. 
Ну правда, как по-другому могло бы называться дерево в Кембридже. Только Ученым Деревом, только так.
Upd. Дорогой друг ЖИЛ внесла отличную поправку: дерево, конечно же, Школярское!

Wednesday 5 August 2015

*музыкой нескольких тематических постов навеяло*

А вы могли бы сыграть ноктюрн ненависти на флейте британских водосточных труб, призывая всю мощь вашей слегка рассредоточенной ярости и немного хаотичного вдохновения себе в помощь? Нет? Ну тогда вы — плохо законспирированный неудачник, который, сцепив зубы, будет радоваться напускной вежливости и пресловутой (а какой же еще) толерантности, не забывая ни на секунду, что вам слабо. 
Но чу! 
Есть, есть герои, которым внятно все — в том числе, и выжигание каленым железом английской фальши и чванливости, выражаемой в бессмысленных ремарках от заклятого круга англо-саксонских товарищей. Бесстрашие этих храбрецов, их своенравное чародейство, их исключительное трудолюбие и упорство на ниве развенчания пошлого мифа о Туманном Альбионе дает свои плоды — уже не только ноктюрн, но смелое вибрирующее ариозо в додекафонической опере «Кому ты гадишь, англичанка» перекрывает нестройный хор из голосов отступников (которые тщетно пытаются оправдаться), да что там — кроет его, этот жалкий хор, как бык овцу Долли. 

Tuesday 4 August 2015

Из старого-архивного

В дружеском фейсбуке увидела прекрасное о музейных дамах, и мне сразу вспомнился ворох историй, связанных с воодушевленными потребителями высокого в моем собственном архиве.
Ходил к нам много лет назад один посетитель — фамилию его называть не буду, но, думаю, специалисты его без труда узнают по описанию. Занимался этот исследователь т.н. «потаенной литературой» — сборниками эротических произведений 18-19 вв., куда, конечно же, входил непременный Барков и среди авторов числился Пушкин.
Был этот посетитель чрезвычайно юрким старичком маленького роста: его хрупкое туловище венчала голова с всклокоченными, белыми как лунь волосами. В разговоре он необычайно суетился и имел обыкновение тихонько похохатывать, чем изрядно пугал и сотрудников архива, и других исследователей в читальном зале. Однажды ему понадобилось сверить какое-то стихотворение из его обширной коллекции* с имеющимся в фонде Баркова (№ 74).
И тут началось.
Пока боролась с бессонницей, пересмотрела пару документалок на Четвертом Канале (он как раз известен своими репортажными хрониками). В одной из них показали размеренную жизнь шеффилдского массажного салона — семейный бизнес двух дам, дочки-матери, мать в очках и кофте из розового мохера, всем сердцем радеет за своих девушек, а ее дочь, хорошенькая, но какая-то уж слишком зубастая барышня неопределенного возраста (25? 40?) с пронзительным смехом, мечтает преуспеть еще больше, взяв в скором времени дело под свой личный контроль (мать не возражает и восхищается дочерней хваткостью и сноровкой).
...Салон больше похож на парикмахерскую средней руки, чем на бордель: на первом этаже перед компьютером сидит дочь, ведя учет посетителей и работая с обширной клиентской базой; мать же в каморке под лестницей просматривает бухгалтерские книги, заваривает чай и кофе, делает сэндвичи, а потом заказывает на всех обед из близлежащей индийской забегаловки.
В прихожей на диване расположились секс-работницы — полные дамы сильно за тридцать пять, решившие, по их словам, заработать чуть больше денег, чем на предыдущих рабочих местах: у каждой своя история — никаких страстей, обычная скучноватая провинциальная жизнь, которую им захотелось как-то расцветить.

Monday 3 August 2015

Мне очень близка позиция Барта по отношению к фотографии как к непринужденной феноменологии, в которой процесс фотографирования превращается в приключение: ты выступаешь Spectator'ом, субъектом действия почти магического, или уж точно не до конца рационального. Запечатлевая образы настоящего, ты продлеваешь их быстротечность, заданную реальностью, почти до бесконечности, и вот уже не только усилие твоей памяти, но и очевидный, зримый отпечаток прошлого остается с тобой и живет рядом какой-то своей жизнью. Здесь важно, наверное, соблюдать баланс — и не транслировать множественность прошлого в будущее слишком большими сериями; какие-то куски и вовсе будет лучше уничтожить аd totalem evaporabionem, чтоб от них не осталось и бледного следа.

Sunday 2 August 2015

Tutti quanti из Солсбери: часть 8 (окончание)

Вернулись домой, и немого погрузневший кот встретил нас на садовой дорожке. На время нашего отсутствия попросили новых соседей, семейную пару Лорен и Лизу присмотреть за ним; дамы отнеслись к просьбе со всей подобающей случаю серьезностью, кормили строго по часам, но от души. Однажды вечером Лорен задержалась на десять минут — и через мгновение уже наблюдала сидящего на своем окне кота, который с внимательным раздражением смерил ее пронзительным взглядом. В этот день он, в общем, получил двойную порцию.
Сейчас кот развалился у меня на коленях, и это просто замечательно. Дома.

Солсбери: моменты

— Драстуйте. Вы с ужина? Просто так спросили.

Tutti quanti из Солсбери: часть 7 (много картинок)

Сегодня уезжаем из Солсбери домой: здесь здорово и красиво, но я очень соскучилась по коту и по работе, которую нужно доделать.
Солсбери запомнится как город счастливых стариков, их здесь очень много, и они гуляют парами по центру, сидят в легких креслах на Рыночной площади (ярмарки здесь проходят не каждый день, а по вторникам и субботам с 1316 года, и традиция с тех пор не прерывается) или бредут, взявшись за руки, через узкие переулки с елизаветинскими домами.


Тюдоровских зданий здесь большое количество даже по сравнению с другими старыми городами, типа Кентербери или Йорка, и каждый по-своему украшен горгульями в виде женских головок, львов, грифонов или злых собачек.

 

Saturday 1 August 2015

Приснился тяжелый сон. Будто бы я в Запорожье, учусь в университете, но точно знаю, что это не девяностые, а сейчас. Почему-то мучительно переживаю, что не ходила на пары по фольклористике, не могла найти аудиторию, а вместо них все время попадала на лекции по истории и введению в литвед. Универские коридоры вдруг размываются, превращаясь в комнату моей запорожской квартиры, а в ней сумрачно: сквозь плотную кружевную занавеску льется неяркий свет, какой обычно бывает, когда собирается дождь. В комнату быстро заходит бабушка, следом за ней дедушка, они тщательно осматривают тахту, под которой лежат мои куклы, и говорят, что сюда надо бы положить мешков с песком. «Надо укрепить, получше укрепить, — повторяет бабушка, — батька, смотри, с этой стороны еще, не пропусти». Я знаю, что они умерли, но хочу их обнять, а они ласково разговаривают со мной, а потом уходят.
Вижу бывшего мужа, он говорит, что у них на факультете отменили лекции по социальной психологии; появляется близкая подруга, с которой уже давно не общалась (последние наши разговоры были тяжелыми), перекидываемся с ней парой слов, а потом наступает какая-то странная суета, реальность расползается как в старых видео при перезаписи, и я просыпаюсь.

Tutti quanti из Солсбери: часть 6 («Чучело»)

Вспомнила сейчас, как в самый первый день в Солсбери шли по дороге на Олд Сарум и на остановке перед парком увидели группки школьниц (похоже, каникулы у них еще не начались) в форме — синие толстовки со школьной эмблемой, темно-голубые в клетку юбки, одинаковые рюкзаки. Всем им на вид было не больше 13, и они кучковались точно так же, как это делают девочки во всем мире: самые бойкие и симпатичные громко смеются небольшой компанией, рядом стоят те, кто попроще — их гораздо больше, им тоже, в общем, весело, но они с некоторой опаской и надеждой поглядывают на ту, первую, стайку, ожидая похвалы, одобрения и призрачной возможности пересечь невидимый барьер и присоединиться (очевидно, что шансов у них не так уж много), ну и третьи — полноватые, робкие, покрытые первыми юношескими угрями, переминаются с ноги на ногу уже на приличном расстоянии и от альфа-группы, и от бет, вполне отдавая себе отчет, что им вряд ли перепадет даже простое «привет».
Все это промелькнуло у меня в мозгу за считанные секунды, когда я заметила еще одну девочку.